Рысюхин, ну вы и заварили!

Попытаться заткнуть собеседника можно было попытаться, причём даже тремя разными способами, но не хотелось и было лень. Конечно, если не заткнётся или перейдёт границы — придётся, или пробовать в другое купе перебраться. Но, как и предсказывал дед, махнув ещё два раза по полстакана купчина откинулся на спинку и заснул, не отреагировал даже на открытие окна для проветривания. Хорошо ещё, что окно выходит на левую, восточную сторону путей и не надо выбирать между открытым окном и закрытыми, чтобы закатное солнце не будило попутчика, шторами.

Оставшись один, достал мобилет и связался с Машей. Рекорды скорости, как я и думал, никто ставить не стал и до Борисова колонная даже не пыталась успеть добраться. Остановились на станции Крупки, на сей раз — в самом посёлке, где мои жёны заселились в «более-менее нормальную», по их словам, гостиницу. Потому что, как сказала Маша, походная романтика — это хорошо, и трёхметровая кровать в фургоне — тоже неплохо, но помыться хотя бы раз в три дня просто жизненно необходимо для любой, хоть сколько-то уважающей себя женщины. Будут ли ещё «нормальные» гостиницы впереди никто сказать не мог, потому госпожа баронесса твёрдо заявила, что лично она сегодня дальше не едет, и вторая — тоже. Надо сказать, что и офицеры мои тоже предпочитали вернуться в расположение в приличном виде, и бойцы не против были поспать на мягком, так что спорить никто и не стал. Ну, и хорошо: приведут себя в порядок, не спеша соберутся и оставшиеся сотню или около того километров проедут часа за четыре и завтра к концу дня будут дома.

Сосед проснулся минут за сорок до Могилёва. Какое-то время с ошалелым видом смотрел вокруг, потом встрепенулся и проснулся окончательно. После этого он вытащил бумажник, несколько минут копался в нём, шевеля губами и что-то считал, уставив глаза в потолок. Наконец, в буквальном смысле слова махнул рукой, пробормотал что-то наподобие «однова живём!» и ушёл в вагон-ресторан. Больше я его не видел, о чём ничуть не жалею.

На привокзальной площади несмотря на поздний час, четверть часа до полуночи, стояло штук пять извозчичьих пролёток, встречали поезд. Интересно, а почему в Минске утренний никто не встречает? Не вытерпел, спросил у извозчика, что он думает на этот счёт.

— Так это известное дело, вашмилсть, в Минске давно уже указ приняли, что с одиннадцати вечера и до шести утра на мощёных улицах движение запрещено. Говорят, что стук колёс и копыт по брусчатке мешает спать горожанам. Колёса уж сколько лет не на железных шинах, а отменить никак не могут. Слава губернатору, что у нас такого нет! Можем работать, аж пока не надоест.

— До последнего седока.

— О! Точно! Именно так, ваша милость! — надо же, даже титулование правильно выговорил. Понравился слоган, видимо.

При подъезде к дому извозчик заметил двух коллег, скучающих у полицейского участка.

— О, ждут! Неуж-то загребли какую-то весёлую компанию в участок?

— Нет, они заказ ждут. Кому ехать надо — звонят в участок, а дежурный, за небольшую доплату, передаёт заказ. Всем хорошо, всем удобно.

— Надо же! Чего только люди не придумают…

Я не стал рассказывать о деталях — ни о преимуществах такой системы, ни о сложностях реализации. Во-первых, лень и некогда, доедем куда быстрее, а главное, от того, что он всё равно не сможет повторить это всё, да и вряд ли станет пытаться.

Дома я осознал всю правоту своих жён, когда добрался до душа. Ведь на самом деле, словно смыл с себя несколько килограммов груза! И спать завалился.

Воскресенье посвятил не тому, чтобы отдохнуть и выспаться, были дела и важнее. Во-первых, съездить в академию, узнать, что там с сессией — администрация сегодня не работает, но есть полное общежитие сокурсников. Во-вторых, съездить к Мурлыкиным и Неясытевым, лично рассказать о результатах поездки. Да, конечно, и Маша, и Ульяна уже давно связались с родными по телефону, но это не то, хоть дед и не понимает разницы, мол, какая разница, какой канал передачи данных был использован. Вот иногда он опытный и даже в чём-то мудрый советчик и наставник, а иногда — словно голем какой-то, честное слово! Или всё дело в том, что дед на самом деле лишь отпечаток души другого человека, а не он сам?

В общежитие надо было ехать в последнюю очередь, еле вырвался. С другой стороны, объяснение, что нужно ехать к тёще вызывало сочувствие и служило оправданием нежеланию пить. Первый экзамен прошёл только в пятницу, мне его засчитали по среднему баллу и, к сожалению, это получилось лишь «хорошо». Самое обидное, что этот самый средний балл был четыре и четыре, а сам экзамен я сдал бы с лёгкостью. Не повезло с «лотереей», вот следующий экзамен в расписании я бы с удовольствием обменял на средний бал. Тем более, что там у меня, если я правильно всё посчитал, четыре и шесть, причём «с хвостиком», а сам экзамен… Очень уж много там зубрить нужно. А консультация завтра, экзамен — во вторник. Кстати, после третьего (для меня — второго) опять будет два выходных, хорошее расписание.