Рысюхин, ну вы и заварили!

Отдельная тема — это попытки декана выяснить, кто был в свите Государя. А я откуда знаю, они не представлялись! Пришлось описывать — возраст, внешность, мундиры, особенности походки или речи (у тех, кто что-то говорил). И, к моему изумлению, декан опознал две трети! Это те, кто был узнан более-менее уверенно, ещё несколько человек определялись «предположительно», в стиле «или этот, или тот». Далее пошло допытывание: кто ехал в одном авто с Государем, в каком порядке свитские шли к трибунам, кто стоял ближе к Императору во время речи и так далее, и тому подобное! И морщился недовольно на каждый мой ответ в виде «не заметил» или «не обратил внимания».

Со временем декан удовлетворил своё любопытство и, пребывая в задумчивости, отпустил меня на свободу. Два часа! Битых два часа я пересказывал то, что заняло минут двадцать, поскольку процедуру награждения и осмотра техники мы пропустили! Ну, есть и польза от этого: в ходе рассказа удалось ввернуть о похожем на приказ приглашении от Государя на осень, мол, придётся отпрашиваться с занятий, на что Арсений Петрович только рукой замахал, мол, конечно, о чём речь, какие вопросы, что вы. Надеюсь, визит ко двору удастся провести вместо Осеннего бала в Могилёве? А то два бала за одну осень, это для меня слишком. Дед уверяет, что попытаться выяснить расстановку сил при дворе тоже полезно, особенно с учётом предстоящей поездки в столицу, особенно, если я не собираюсь во всё это ввязываться. Мол, нужно знать, с кем можно танцевать, а на кого лучше даже не смотреть. Это надо обдумать, но — потом, после сессии как минимум.

Сессия прошла ровно, по итогам её поймал два «хоря», включая того, что автоматом и вытянул два «отлично». Не идеально, увы, но и так неплохо. Разумеется, деканат выложил на витрине достижений мои новые награды. И, разумеется, сокурсники это увидели, пришлось отбиваться от вопросов о том, за что и почему именно так наградили, а также уверять, что и не думал «зажать» празднование, то бишь — «обмывание». Так что между концом сессии и началом сборов пришлось отмечать. Разве что, вопреки «традиции», делали это не в общежитии, а сняли зал в кафешке. И более цивилизованно, и чтобы не злить лишний раз администрацию. Ну, и в надежде, что в общественном месте никто не станет слишком уж «нагружаться».

Почти так и получилось. Кафе работало до одиннадцати, но последние из нас ушли оттуда только в половине двенадцатого. Однако ни хозяева, ни персонал кафе в обиде не были, либо хорошо прикидывались, что, с учётом чаевых — вряд ли. Хорошо посидели, и даже не слишком шумно, хоть песен попеть под гитару пришлось. Причём когда персонал узнал, что вот это вот сидит автор тех самых песен, то и улыбаться стали искреннее, и две пластинки принесли, под автографы. У кого пластинок не было — просили автографы на чём попало, но подписывать салфетки — это пошло. Пришлось вынимать блокнот — нет, не тот что с портретом Императора, он лежит на столе в кабинете, а обычный — и писать на листочках из него. Вот когда я порадовался, что кафе маленькое!

Из двух оставшихся дней до военных сборов один я отсыпался после празднования, во второй — собирал походный ранец. Ну, и общался со своими жёнами, разумеется. Жаль, что только по мобилету, но уже недолго осталось. Ранец, кстати, собирал под руководством деда. И если пресловутые кружка, ложка и миска, дополненные со стороны деда складным ножом, причём не перочинным, а вполне себе серьёзным, были известны и понятны, равно как запас сухарей, то некоторые вещи удивляли. Сперва тем, что дед их называл, а потом — тем, что сам не подумал. Мясные и рыбные консервы, сухое печенье, чай, соль и сахар в плотно зарывающихся банках, котелок — это из простого. Но вот кусок толстой, сыромятной кожи, чтобы подстилать под себя если надо где-то посидеть, это же вообще в голову не приходило никаким боком! А ещё два блокнота, три карандаша, ещё один ножик — маленький, перочинный. И многое так, смесь очевидного с неожиданным. Три запасных пары белья, это ясно, а вот две пары толстых шерстяных носков летом — зачем⁈ А тем более, зачем две пары портянок, тонкие и толстые, байковые, при наличии носков? Решил поверить, но на всякий случай взял и тонкие носки, три пары. Все новые, патентованные, с манжетой, которым не нужны никакие дополнительные приспособления для закрепления на ноге. Нитки, трёх цветов, белые, чёрные и зелёные, а к ним набор иголок и напёрсток, плюс шило, о котором не подумал бы сам. В общем, долго всё перечислять. А самое, по мнению деда, главное — сапоги. Причём не офицерские, чтобы не заставили сменить на казённые из-за нарушения устава, солдатские по форме, но не по сути: пошитые по ноге, с пропитанными горячим воском швами и прочими изысками, а ещё обмятыми. Обошлись они, пошитые за время сессии, дороже моих парадных туфлей, в том числе и из-за доплаты за срочность.