Рыцарь пентаклей

— Не притворяйся. Ты думал, я не слышал про события в «Старой …люхе»? Или про Рыцарей Пентаклей?.. Кстати, почему именно такое название? Как по мне — слишком пафосно.

— О чём вы вообще говорите?.. — продолжал валять дурака Орди.

Детектив вздохнул.

— Ладно, парень. Я вижу, сегодня разговора у нас не получится. Просто знай: пропавшие меня не интересуют. В реку ты их сбросил или в саду закопал — мне наплевать. Можешь сколько угодно играть в рыцарей и тайные общества, никто тебе слова не скажет. Разве что посмеются. Но вот на что мне и моему начальству НЕ наплевать, так это на золотой ручеёк, который тёк из карманов Грифа и Шрама в наши. В этом городе есть правила, сынок, и не тебе их менять, — Капкан поднялся и взял сигару в зубы. — Никто не любит нести убытки, Ординари. Никто. Подумай об этом. А я зайду завтра.

Детектив покинул комнату, и юноша снова подошёл к окну, чтобы проводить его взглядом. На этот раз Капкан предпочёл обойти арку прямо по клумбе.

— Мне можно спуститься? — донеслось со шкафа.

— Да, — Орди прошёл на своё место. — Что скажешь?

— А что тут говорить? — изумился Тиссур, зависнув над гостевым креслом, на обивке которого покоились маленькие зелёные листочки с живой арки. — Платить надо. Мы, конечно, тёмные властелины, рыцари пентаклей и всё такое, но пока с ними лучше дружить. Ты же сам собирался.

— Да, собирался, — кивнул Орди. — Но всё получилось не так, как я рассчитывал. Мы бы вышли на связь с кем-то из руководства Стражи, преподнесли бы в знак уважения сундук золота, попутно напугали бы его кем-нибудь из Братства… Но не так. Это уже получается не подарок, а уступка.

— А что поделать?.. — Тиссур покачался в воздухе. — Да, наши поступки станут менее эксцентричными, но не перестанут быть полезными.

— Я сейчас, возможно, скажу самую глупую вещь в жизни, — задумчиво проговорил Орди, — но сейчаc польза — не главное.

Тиссур открыл рот и закрыл обратно, клацнув зубами. Затем открыл снова:

— Что значит, не главное?..

Орди встал с кресла и прошёлся по кабинету.

— Следи за мыслью: мы в этом городе новички. Никто не знает, чего от нас ждать, — и поэтому инициатива в наших руках. Если брать шире, загадочность — один из наших главных козырей. Загадочность и эксцентричность. А если мы заплатим Страже, это сразу же всё обесценит. Покажет всем, что мы — самые обычные бандиты. Да, новые, да, наряженные в балахоны, да, с собственным тайным обществом и тёмным лордом, — но обычные. И вот этого допустить никак нельзя.

— Но воевать со Cтражей тоже нельзя, — парировал Тиссур. — Иначе мы будем очень загадочные, но мёртвые. Я понимаю, какие плюсы и минусы у нас есть. Но кроме них есть объективная реальность, и с ней ничего не поделать.

— Я знаю, — тихо произнёс Орди, наблюдая в окно за тем, как печальный садовник осматривает покалеченную арку и растоптанную клумбу, которые он лишь недавно восстановил. Затем юноша повернулся к Тиссуру, широко улыбнулся и добавил: — Но я точно что-нибудь придумаю.

На следующий день Капкан вернулся с заранее зажжённой сигарой. Должно быть, он уже представлял, как Орди будет кашлять и соглашаться на всё, но юноша, предвидя этот шаг, встретил сыщика вне дома.

— Жарковато, не находите? — Орди, удобно расположившийся на мягком диване в оплетенной плющом беседке, жестом пригласил детектива присаживаться в кресло напротив.

По бокам от дивана возвышались смуглые усачи в ярких шароварах, жилетках и высоких чалмах, увешанных драгоценностями, как люстра хрустальными капельками. В руках усачи держали огромные опахала, раскрашенные под павлиньи перья. Этих людей юноша отыскал прошлым вечером в порту, а точнее в лавке контрабандиста и торговца экзотическими товарами по имени Занрах, и самым трудным было объяснить мужчинам, что столь большие деньги платятся именно за услуги опахальщиков, а не за услады какой-нибудь престарелой матроны.

— Я хотел бы поговорить с глазу на глаз, — набычился Капкан, косясь на слуг.

— Они ничего не понимают на нашем языке, — отмахнулся юноша. — Багур кмири! Гудаи рум шапур!

— Рум шапур! — подтвердили опахальщики.

Капкан усмехнулся и выпустил огромное облако дыма в сторону Орди, но слуги моментально среагировали — и облако тут же вернулось к владельцу. Бульдог сидел, окутанный зловещим туманом, и медленно багровел.

— Без лишних предисловий: я согласен на сотрудничество. Каким должен стать добровольный благотворительный взнос в пенсионный фонд стражи? — поинтересовался Орди.

— Насколько я помню, — донеслось из дыма, — мы говорили о тридцати тысячах золотых талеров.

Юноше стоило очень больших усилий сохранить доброжелательность и скрыть яростное желание вскочить и воскликнуть: «Вы там совсем с ума посходили в своей Страже?»

— Нет-нет, я помню, что-то о пяти тысячах, — как можно спокойнее возразил он.

— Разве? Может, всё-таки тридцать?

Похоже, Бульдог не слышал о такой вещи, как торг.

— Я с огромным уважением отношусь к страже Брунегена, но сейчас не смогу выделить столь большую сумму. Так как насчёт шести тысяч?..