Рыцари моря

— Слушай, вали-ка ты со своими новосибирцами! — завелся Зайцев. — Все у нас теперь будет, только успей освоить. Даром что ли директор через два дня на третий требует отчета по марикультуре? Беда в другом: уровень-то в аквариальной никакой. Кустарщина, ни одного специалиста-биолога, до сих пор ни ставок, ни людей. Кто ж пойдет в аквариальную, когда можно за те же деньги загорать на твоей шхуне под видом научных размышлений! Тут же надо — ни на шаг, пока личинки вырастут. На минуту компрессор встал — задохнулись в своих ваннах без кислорода. Молоди тьма, садки не готовы, биотехника на местные условия не отработана...

— Позволь заметить, Боря, — вставил Князев вежливо. — Я тебе комсомольскую путевку на подводную ферму не выдавал, так что не мечи в меня молнии, избавь.

Зайцев продолжал: — Умов не хватает, умов и характеров, вот где наш пробой. Пока мы тут гостей обхаживаем, средства клянчим, специалисты где-то утекают. И мы завалим программу, основную для станции, и хоздоговоры завалим. Знаешь, как там, на комбинате, ждут наших материалов по биотехнике? Знаешь, сколько ферм уже создается, им нужны готовые инструкции. И это для нас те же деньги, только собственные. Экономическая эффективность науки, если желаешь высоким штилем... Вот! Ты говоришь — крутиться надо? А я говорю — работать. И не трепать языками у костров.

— Что ж раньше молчал? — спросил вдруг Тугарин, являясь из темноты. — Выходит, мало разговариваем еще.

— Не надо, Герман, этот прием устарел. Он называется кляп с упреком. Сначала тебе в рот кляп, а когда уже все кончилось и говорить не о чем — еще и упрекнут, что молчал... У Женьки ты бываешь регулярно, там что-то и добыть можно для себя. А мы с тобой — сколько раз говорили всерьез о перспективах, о программах по марикультуре? Ни разу. Директор требует, ты говоришь: «Есть!», а я с Соловьевым двойной тягой кидаюсь выполнять. Несерьезно это. Даже такой пустяк, как единая диспетчерская смена, не смогли ввести сразу. Всем давно ясно, без этого не будет порядка, но никак себя не сдвинем! Все о какой-то ерунде, дипломатию разводим...

Борис Петрович нагнулся над баком, заглянул внутрь: — Ладно, что толку... По-моему, готово у вас. Сливайте.

На тропинке, ведущей к дому через лес, заплясал луч фонарика, и вскоре послышался грудной голос Тампер:

— Добрый вечер всем. Князева здесь нет?

В этот вечер Евгению Васильевичу предстояло успеть еще очень много. Разговор с Тампер был неизбежен. Рыцарь — не город, любая новость буквально встряхивает здесь все в один миг, подобно взрыву. А новый лабораторный комплект вовсе не мелочь, тут надо держать ухо востро! Повернуть так, чтобы Ильинична еще и спасибо сказала, вот задача.

Кроме того, в гостинице предстоит окончательно обговорить все с новосибирцами. Может, завлечь в это дело и Тампер? Вот было бы славно!

Орудуя у костра, Князев чувствовал себя готовым к встрече с Тампер, во всеоружии доводов, сарказма и благородного негодования. Однако ее голос все же прозвучал неожиданно.

— А, Софья Ильинична, вот прекрасно, — затараторил Князев, будто не видел ее много лет. — В этой жизни так трудно встречаться, а вы мне нужны.

— Вот совпадение, вы мне тоже. То, что вы сделали, это...

— Минуточку, — Князев вежливо взял ее под руку. — Борис, мы зайдем к вам ненадолго, надо поговорить.

Зайцев молча пожал плечами.

— Нет, это должны знать все, — уперлась Тампер. — Мне от моих коллег скрывать нечего, я у них не краду оборудование. Вы раскрыли себя, вы понимаете? Забыли, что всякая афера затягивает и ведет к преступлению, а всякое преступление раскрывается.

— О боги! — Князев развел руками. — Дайте же слово сказать!

— Вам никто не мешал хотя бы предупредить меня. Вы же знали, что оборудование мое!