Рыжий, хмурый и влюбленный

– Нет-нет, со мной всё в порядке, спасибо вам огромное! – поспешил успокоить хлопотунью Иван. – Всё – как новое! Но я хотел узнать… просто поинтересоваться… может, получится… но, если и не получится, то что ж теперь…

– Что, вьюноша? – целительница непонимающе выгнула брови дугой.

– А… вы ковры когда-нибудь пробовали лечить? – выпалил, наконец, то единственное, что его беспокоило, Иванушка.

– Ковры?!.. – удивилась Нолла, но тут же, взглянув на проносящиеся под ними лес и реки, видимые сквозь дыры в замысловатом шат-аль-шейхском орнаменте, всё уразумела.

– Хм… Откровенно говоря, нет…

– Ну извините…

– Нет-нет, вьюноша, ты меня неправильно понял! Нет – значит «не пробовала», а не значит «не буду»! Такой замечательный экземпляр не заслуживает такого ужасного обращения!

– Так вы попытаетесь?! – расцвела и заулыбалась до ушей Серафима, напряженно прислушивавшаяся к разговору.

– Ну конечно, деточка!

– Нам слезть? – практично поинтересовался Адалет.

– Думаю, не стоит, – улыбнулась старая богиня, положила обе ладони на ворс Масдая, измазанный всем походным меню Фригг, закрыла глаза…

Оставшуюся дорогу любоваться пейзажем через дыры никому уже не пришлось.

– Вот и славно, вот и хорошо… – поглаживала довольная целительница ковер, как любимую киску. – Теперь я смогу повесить над мастерской вывеску «Лечение богов, людей, зверей и волшебных предметов домашнего обихода». Конкуренты умрут от зависти… Жалко только, что у меня их нет. А ты, миленький, не волнуйся. Основу мы восстановили, а ворс до свадьбы отрастет… Чудесный экземпляр, чудесный…

Счастливый, как кошка в рыбной лавке, Масдай домчал почти два десятка пассажиров до родового имения Светоносного всего за два часа.

Едва ступив на каменные плиты Старкада, громовержец первым делом протянул Нолле Граупнер.

– Это не волшебное к-кольцо… Это ф-фокус, – напряженно хмурясь, дрожа и заикаясь от волнения, сбивчиво начал он инструктаж. – И весь фокус в том, чтобы с-сосредоточиться… вот т-так… п-почувствовать его… в-вот так… п-потянуться к нему всем существом с-своим… в-вот так… а потом в-вот так… и в-вот так… и т-так…

Богиня целителей оказалась способной ученицей. Спустя пять минут светящийся отвратительным склизким светом топор был извлечен из раны даже не вздрогнувшего Рагнарока, и чистая повязка с травами и заклятьями одела бритую голову Светоносного в плотную белую шапку.

– Не беспокоить, не трогать и не снимать, – тоном, не терпящим пререканий, объявила целительница и вызывающе глянула на Фригг и Мьёлнира: попробуйте, оспорьте.

Оспаривать умение и опыт богини целителей никто и не думал, поэтому мать, сын и Нолла на цыпочках покинули спальню, ставшей вдруг домашней и уютной, и переместились на кухню. Там их уже ждали в полном составе слегка умывшиеся боги Эзира и слегка оглушенные и более чем слегка опутанные заклятьями, сковывающими лучше всяких цепей, пленные.

К компании старых друзей из Надира присоединился еще один тип: пойманный вечером за увлекательным процессом соглядатайства дух предательства и раздора.

– Ну как, Мьёлнир, всё сработало, как мы с вами и планировали? – жизнерадостно вытянул шею и заулыбался он, едва громовержец переступил через порог. – Ты не забывай, что я полностью раскаялся в содеянном, и моё бесценное содействие было исключительно добровольным!

Ядовитый взор Падрэга тронул его не больше, чем солнечный луч – царство Хель.

Мьёлнир ожег Ульга тяжелым взглядом и, не говоря ни слова, уселся на единственное не занятое ни богами, ни смертными место.

Во главе стола.

– Пока цверги готовят оленину, я, наверное, успею молвить пару слов про наше… неожиданное, так сказать… появление у Падрэга, – глядя перед собой в покрытую белой крахмальной скатертью столешницу, заговорил Мьёлнир с таким видом, будто обращался к суду с последним словом. – А началось всё с того, что эта смертная, Серафима по имени, в царстве своем женой младшему брату царя приходящаяся, решила, что чужому горю можно и нужно мешать…

Оленина успела зажариться, остыть, подогреться и остыть снова, когда громовержец, наконец, добрался до завершения истории их похода в Хел.

– …и тогда выяснилось, что настоящая Волупта – старушка почтенная и благоразумная – не имеет отношения к бредням той Волупты, что болталась и злословила то при дворе моего отца, то при дворе Падрэга. И наше подозрение сразу пало на Ульга. Его штучки с перевоплощением всем известны. Так оно и оказалось. Когда мы вчера вечером домой вернулись, то приземлились за дальним холмом, а сюда пошли пешком. Тут недалече мы этого гада и перехватили. Он, представьте себе, даже отпираться не стал. Как понял, что мы его крепко за ж… жабры… взяли… так всё и выболтал, что знал, и что не знал.

– Чистосердечное раскаяние и помощь представителю законной власти должны зачтись! – тут же подал жалобный голос Ульг.