Сад (переработанное)

…Несчастье случилось в бурное половодье. Ночью возле села, на крутом повороте реки, уткнувшись в берега и свирепо тесня одна другую, остановились ледяные громадины. На них ожесточенно двинулась бесконечная лавина, зашумела, заскрежетала, полезла вверх. Дробились крепкие льдины. Мелкие обломки вода громоздила все выше и выше, большие — ставила на ребро. Они погружались до каменистого дна, превращаясь в устои. К утру на месте затора поднялся широкий вал ледяной плотины, сквозь которую просачивались кое-где лишь небольшие струйки. Взбешенная река вспучилась, заклокотала и, швыряясь пеной, хлынула в долину. Мутные потоки разлились по саду, лед стал угрожать защитной полосе. Еще немного, и он срежет, собьет шеренги тополей, прорвется в сад и в кварталах ранеток начнет подсекать яблоню за яблоней, а стланцы раздавит, сотрет подчистую… Такого бедствия еще не бывало. Его никто не ждал. Никто не готовился к борьбе с невиданным паводком, грозившим уничтожить все, что создано людьми в прибрежной полосе, и закидать вязким илом. К счастью, в саду оказался кряжевый лес, заготовленный для постройки омшаника. Отец с Алексеичем запрягли коня в передки от телеги, начали вывозить бревна за тополевую защиту и прикручивать толстой проволокой к деревьям.

Вместе с группой колхозников Вера примчалась в сад. отца уже были полные сапоги ледяной воды, ватник — мокрый. Но старик, встревоженный и разгоряченный, казалось, не замечал этого. Он дышал широко открытым ртом глубоко и шумно. Над его взопревшими волосами клубился пар.

— Папа! — всполошилась Вера. — Иди в избу. Переоденься.

— Для согрева хвати стаканчик, — настойчиво посоветовал Забалуев. — Я там поставил бутылку на твой стол.

Отец не отзывался.

— С тобой тут недолго и до беды! — закричал Сергей Макарович. — Еще оборвешься в реку. Без тебя отстоим колхозное добро. Уходи!

— Не могу. Не брошу… Вон опять льдины лезут на берег!

— Скоро откатятся! Огнев — на телефоне. В город звонит. Вот-вот приспеет подмога.

Колхозники баграми отталкивали льдины. То и дело слышались призывы:

— Еще толкнем!.. Еще раз — дружно!..

Вера боялась оставить старика, но Сергей Макарович потребовал, чтобы она возила бревна, и она подчинилась. Подъезжая с бревном, всякий раз отыскивала отца. Он стоял на кряжах, прикрепленных к тополям, и, помогая отталкивать льдины, командовал уже хриповатым голосом:

— Навались, ребята! Раз! Посильнее — раз! Пошла в реку… — Махал рукой, провожая льдину. — Пошла, пошла…

Примчавшись в сад, Огнев порадовал его защитников: из города едут подрывники! С минуты на минуту будут на заторе. Все разнесут в крошки! Но пока что надо держаться.

Вера надеялась — отец послушается Огнева и уйдет в избу, но на старика не действовали никакие уговоры. Вооруженный багром, он первым бросался навстречу очередной льдине.

А вода бурлила все выше и выше, заливая сад. Бесчисленные льдины, которым становилось тесно на широкой реке, угрожающе напирали на тополя. Теперь уже приходилось прикручивать по второму ряду защитных бревен. Но поможет ли это? Через какой-нибудь час затор сгрудится здесь. Тогда все погибнет, и отец не пере

бревна в воду, Вера не

бы тут — от испуга упала бы «Судороги скорчили всесебе силы ухватиться за бревно. и, удерживаясь на широ

как столбы, крепких ногах, подхва

Когда Вера приехала туда верхом на коне, ведя на буксире очередное бревно, Забалуев и Огнев уже перенесли отца за бревенчатую защиту. Лицо его посинело, губы застыли, с бороды стекала вода.

Вера вскрикнула. У нее перехватило дыхание, помутилось в глазах. Чтобы не упасть, она вцепилась в гриву коня.

— Подвинься! — толкнул ее Забалуев в колено.

— Ой, ой, горе!.. — стонала она, приходя в себя. — Что… что с папой?

— Подвинься, говорю! — повторил Забалуев. — Живо!.. И замолкни!..

— Все пройдет, — успокаивал Огнев. — В тепле судороги отступятся…

Отцу помогли взобраться на коня. Вера, сидя позади, поддерживала за плечи. Так они добрались до избы. усадив старика на стул, Сергей Макарович подал

полстакана водки.

— Пей! От нее кровь разогреется!

Стекло зазвенело о зубы. Пустой стакан выскользнул из рук, упал на пол и разбился.

— Отойди за печку, девка! — распорядился Забалуев. — Сейчас его водкой всего разотру. И укрою потеплее.

«У отца сердце слабое. Вдруг оно?..»

Выскочив из дома, Вера остановилась на крыльце, запрокинула голову. Слезы, горькие слезы застилали глаза, текли по щекам. Ледянящая дрожь, нарастая, сотрясала ее.

Где-то возле села один за другим раздались взрывы, сопровождаемые громким хрустом. Забалуев тоже выбежал на крыльцо и, рубанув воздух ребром ладони, потребовал:

— А ну, еще!.. Да покрепче!..

Кивнул головой на дверь:

— Теперь иди в избу. Тебе тоже надо погреться, хоть и молодая. Там в стакане есть для тебя…

Не дослушав его, Вера бросилась к отцу. Он уже спал, укутанный одеялом и тулупом.