Сад (переработанное)

— Нет, уж лучше ты к нам. У меня постряпано… Ой, да у тебя награда! Никак — золотая?!

Такую медаль нельзя не потрогать! Разве удержишься? Приподняв руку, соседка рванулась вперед, к самой изгороди.

В огород вошел Шаров, только что приехавший с поля.

— Э-э, Савельевна, да тебя надо поздравлять!

— Я — что? Колхоз поздравленья заслужил. Диплом пришлют! Первой степени!

— Это мы отметим завтра, а медаль — сегодня. Таня, ты бы…

— Можешь не подсказывать, — я пригласила.

Через час Катерина уже была у Шаровых. Она принесла подарки: Павлу Прохоровичу — книжки с выставки, Зоеньке — куклу, Татьяне — шелковую косынку.

— Ой, спасибо вам! — соседка бросилась к трюмо. — Цвет беж к моим волосам идет!..

Шаров уже успел позвонить в контору, чтобы планерку отложили на полчаса, и пригласил к себе бригадиров. Пришел Субботин, за ним — Кондрашов. Сели за стол.

Герасим Матвеевич посмотрел на пиво в приподнятом стакане.

— Медальку-то надо бы обмакнуть, чтобы она…

— Ладно уж вам… — отмахнулась Бабкина. — Любите придумывать…

— Обычай такой… — пожал плечами Кондрашов. — Не мной установлен.

—

Савельевны и так медалька не заржавеет, — проронил молчаливый Субботин.

— И выпьем мы, — подхватил Шаров, — за ее новые успехи, чтобы на ферме все двигалось вперед.

Бабкина отпила немного из стакана и, поставив его, начала рассказывать с деловитой обстоятельностью:

— Ехала я в Москву и думала, что наш колхоз из передовых — самый передовой, а посмотрела на выставке — много нам недостает. Там на одной полоске кукуруза выращена: на коне верхом подъедешь — до вершинки рукой не дотянешься! Как лес! Перья — в ладонь ширины. Да зеленее лука. И соку в них много. Ежели скосить на силос — лучшего корма не сыскать! Рассказывают, что с него коровы молока дают зимой больше, чем летом. Надо, Павел Прохорович, добыть семян.

— Слышите, бригадиры? — подзадорил Шаров. — Семена будут. Кто возьмется первым?

— Что тут спрашивать? — шевельнул плечом Субботин. — Первый ли, второй ли — дело новое для всех…

— Ты за себя отвечай, а не за других, — шумливо перебил его Кондрашов. — Мы грамотные — разберемся.

— Тебе кукуруза и не снилась, — пробурчал Субботин. — А я в Румынии видел…

— Ну вот и давай на соревнование. По рукам? И на бумаге обязательства запишем. — Сегодня же… A-а, жила тонка! — Кондрашов повернулся к Шарову. — Добывай семян. А уж я землицу подберу самолучшую. Конопляник! Осенью вспашу. Весной ее, как пух…

— Погодил бы хвалиться-то… — Субботин погрозил пальцем. — Еще посмотрим, у кого будет лучше….

Татьяна Алексеевна подвинула к себе электрический самовар и начала разливать чай.

4

Прошел год.

Многое из того, что было записано в план, уже осуществилось в жизни.

Еще по зимнему пути по всем дорогам двинулись из города колонны новеньких тракторов с прицепами, на которых были погружены плуги, сеялки, семена, походные кухни, рюкзаки и спальные мешки… С задорными песнями ехали юноши и девушки из Москвы, Ленинграда и многих других промышленных центров…

Одна из таких колонн прошла через Гляден. Огневу это напомнило фронтовые дороги перед большим наступлением.

Вера до околицы шла возле одного из прицепов и разговаривала с девушками. Счастливые! Едут покорять целину, обживать пустынные места. Это же большая радость и гордость — доверие страны!… Как будет называться их совхоз? Кремлевский — какое приятное название! И, кажется, усадьба его будет не так далеко от Глядена. Пусть там девушки приготовят землю для сада, а она, Вера, наведается к ним и поможет посадить. Для начала кое-какие саженцы привезет. Если здоровье позволит, то и отец ее побывает там…

Минуло лето. В степи все еще белели палатки новоселов. Но уже возводились первые дома. И от самого поселка до горизонта колыхалась под ветром пшеница с тяжелыми янтарными колосьями. А на берегу извилистой речки зеленели первые яблоньки…

На Чистую гриву навалились дождевые тучи.

За стенами маленькой полевой избушки шумели потоки воды. Казалось, там в лужах полоскали белье. Пахло сыростью. С темно-зеленого брезентового плаща, что висел на вешалке, натекла вода. Вера затопила печку, поставила чайник на плиту, погрела руки. На редкость ненастное и холодное лето! Дожди начались еще в первых числах мая, и вот нет им конца. Льют и льют без передышки.

Сегодня Вера собиралась жать рожь, в поле приехала на рассвете, обошла все делянки. После того как Чеснокову пришлось уехать из Глядена, она стала хозяйкой на сортоиспытательном участке и все поле, изрезанное на стометровые ленточки делянок, перекроила по-своему. Хотя с нее требовали отчеты только по зерновым, она сеяла и просо, и кукурузу, и гречиху. Несколько делянок отвела под гибриды, выведенные отцом.

Пшеница нынче уродилась на славу. Вера прикинула — намолотится по тридцать, а на залежи даже по сорок центнеров! У них распахано пустошей триста двадцатьвсюду поднялся такой хлеб! Ветерок п— волны перекатываются, как на море. Только полегла пшеничка — не унимается дождь!.. Пришлось возвращаться на стан…