Сад (переработанное)

— Конечно, здоровьем дорожить — дольше жить. Так люди говорят, — заметил Дорогин, прищурившись. — Но, на мой характер, скучно это, да и растолстеть боюсь, — у меня ремень узенький, чего доброго лопнет.

— Какой ты колючий!

— А ты заметь, гладкие деревья — озорникам на радость. На островах черемуха стоит обломанная, а боярышник никто пальцем не трогает.

Качнув корзину, Облучков сказал:

— Я за помидорной рассадой. — Постучал кулаком по корзине, и она закачалась еще сильнее. — Люблю помидорчики с луком!..

Дорогин не поддержал разговора.

Облучков передал устное распоряжение председателя — всей садоводческой бригаде отправляться на помощь огородникам: высаживать помидоры.

— Завтра поможем, — пообещал старик.

— А я говорю — перебрасывай народ сейчас, — настаивал бухгалтер, глядя снизу вверх на садовода.

—меня — на все план, — упорствовал Трофим Тимофеевич. — Я сам не люблю метаться и бригаду не дергаю.

— План-то твой — на выдумки время загублять. — Облучков, казалось, не подбежал, а подкатился к яблоне и, подпрыгнув, тронул белый мешочек на нижней ветке. — От этих твоих затей в кассу колхоза не поступает ни гроша.

— А ты все на гроши меряешь. О будущем подумай, — ответил садовод.

— Про будущее мы с Сергеем Макаровичем без тебя знаем. А ты о сегодняшнем позаботься — давай больше продукции, чтобы колхозники жили богато. — Облучков кончиком языка провел по губам. — Чтобы у всех было что выпить и чем закусить.

— Только-то?! Даже слушать тошно.

Старик спустился с лесенки и пошел за дерево.

Из соседнего квартала поднялась иволга и промелькнула над головой, быстрая, как молния. Тотчас же, прорвавшись сквозь густую защитную стенку желтой акации, выбежал Егорша и, едва не столкнувшись с Дорогиным, — остановился. Следом бежали Юра и Витюшка.

— Примечай, куда сядет… Примечай…

— Улетела далеко, — разочарованно ответил друг. — На остров.

Склонившись к ним, Трофим Тимофеевич вполголоса доверительно сообщил:

— Я знаю, где она гнездо вьет.

— Покажи, деда!..

— Дядя Трофим! — Ребята подпрыгнули. — Покажи!..

— С уговором, ежели зорить не будете. — Старик погрозил пальцем, — Вечером покажу, когда закончим работу.

— Мы сейчас сделаем… Все, что надо, опылим! — похвалились мальчуганы и побежали к своим лесенкам.

Облучков, сердито переставляя короткие ножки, настиг садовода и придирчиво спросил:

— А эти воробьи чего тут порхают? В поле гони — на прополку.

Трофим Тимофеевич подумал о трудоднях Егорши и Юры. Теперь заупрямится норовистый бухгалтер. Другие с ним все улаживают — в гости позовут и чокнутся за что им надо, а ему, Дорогину, такой гость — поперек сердца. Оттого всякий раз в разговоре с ним слова оборачиваются в колючки… Ну что же, придется отдать свои трудодни...

Ребятам сказал, что лесенки пора переносить в соседний квартал сада, а сам понес туда пробирки с пыльцой.

Облучков, потрясая корзиной, забежал вперед него:

— Мне полсотни корешков.

— Ни одного, — грубовато отрезал старик. — Выполнят огородники план посадки, тогда — милости просим.

— Ты думаешь, я с голыми руками явился? Не первый год знаю твой норов. — Облучков приподнялся на носки сапог, чтобы быть вровень хотя бы с бородой садовода, и похлопал по карману своей гимнастерки. — Вот здесь директива! Отпускать сам пойдешь или распоряжение дашь?

Дорогин сдвинул широкие косматые брови.

— В той бумажке написано, что такому-то гражданину отпустить до посадки колхозного огорода? Не написано? Вот беда твоя! Говорить нам больше не о чем. А усватывать меня бесполезно. Я сказал — отрезал. И самому Забалуеву повторю: колхоз на порядке держится!

4

Высоко в небе плыло жаркое майское солнышко. Раскаляясь возле горячей земли, воздух вздрагивал то в одном краю необъятного поля, то в другом. Время от времени возникали светлые струи, раздавались вширь и, подобно весенней снеговой воде, заполняли едва заметные ложбинки и впадины.

Вера, повязанная голубой косынкой, стояла на доске позади сеялки и, придерживаясь за ящик с семенами, изредка посматривала вдаль.

Трактор, с тремя сеялками на прицепе, поблескивая стальными гусеницами, двигался к миражному озеру, на берегах которого колыхались густые заросли камыша. А слева, там, где была межа, заросшая высоким бурьяном, вздымалась легкая, как бы прозрачная, стена леса. Но с каждой секундой озеро, вздрагивая, отодвигалось от наступавшей на него машины, и лес, сопутствуя воде, тоже перемещался все дальше и дальше…

Земля пересохла, и железные кольца, волочившиеся позади острых дисков, взбивали клубящуюся пыль. Вера в душе упрекала бригадира: «Затянул посев конопли!» Заменив прицепщиков, девушки спешили засеять большую полосу.

В полдень над вагончиком тракторной бригады взвился кумачовый флажок — сигнал на обед, но тракторист остановил машину только тогда, когда увидел, что к ним подъезжает повариха в белом переднике и в белой косынке.

Спрыгнув на землю, она расстелила на телеге голубую клеенку, расставила посуду и встретила посевщиков с полотенцем и мылом.