Сады пяти стремлений

С начала атаки прошло меньше двух минут, а блестящий конвой оказался почти разгромлен. Конвой первого лица Стремления Уло. Один катер потерял управление и отстал, три других горят. Яхту вот-вот возьмут в тиски, а её команда ведёт перестрелку с прыгающими с катеров боевиками. К счастью, пулемётный огонь стих и забрасывать яхту гранатами нападающие не собирались. Во всяком случае – пока.

– Но времени у нас мало, – пробормотал стоящий на верхнем мостике дер Даген Тур. После чего кивнул и многозначительно посмотрел на Мерсу, выдернул из рук ближайшего телохранителя Феодоры карабин и властно приказал: – Готовь патроны.

Сделал шаг, вскинул оружие и выстрелил. Рулевой крайнего катера упал. Мгновенная перезарядка, и второй выстрел – убит рулевой среднего катера. Расстояние было небольшим, для Помпилио – детским, на таком расстоянии он мог стрелять с закрытыми глазами, и это не метафора – он мог убивать выбранных врагов, ориентируясь лишь на запах и звуки движения. Потому что был бамбадао. И боевики начали умирать со скоростью досылки очередного патрона. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Покончив с рулевыми, дер Даген Тур нашёл новую цель, которой следовало достичь, – пулемётчиков. А когда они закончились – занялся членами абордажной команды.

– Патроны!

Телохранитель не задержался, и выстрелы зазвучали вновь. И казалось, что огонь ведёт исключительно Помпилио. Во всяком случае, так казалось всем, кто стоял на верхнем мостике, не сводя глаз с дер Даген Тура и не понимая, как человек способен стрелять и так быстро, и так метко? И так хладнокровно убивать. Не понимая, что бамбадао не убивает, а достигает намеченной цели. И эта цель – не смерть врагов, а безопасность тех, кого бамбадао взял под защиту. А то, что пули разрывали сердца или пробивали головы врагов, оставалось за восприятием Помпилио. Учителя Высокого искусства достижения цели учили не только хладнокровно и безжалостно убивать, но жить с тем, что каждый выстрел – точный.

Случилось нападение на одной из планет Герметикона, сообразившие, на кого нарвались, боевики давно бы отступили, потому что идти против занявшего господствующую позицию бамбадао – самоубийство. Траймонгорцам же понадобилось чуть больше времени и, соответственно, чуть больше трупов, чтобы прийти к этой мысли, а придя к ней, они начали разбегаться. Кто-то бросился в воду, другие успели вернуться на катера, которые, в свою очередь, резко отвернули, стараясь оказаться подальше от яхты.

Помпилио проводил их взглядом и негромко произнёс:

– Кажется, всё?

И в этот момент раздался оглушительный взрыв.

* * *

Военные Уло не только прозевали атаку, но и не смогли продемонстрировать свои лучшие качества во время самого сражения – увлечённые катерами, они перестали держать под контролем правый борт яхты и напрочь позабыли о барже, на которой располагались основные силы нападавших. Сначала военные пребывали в ступоре, потом вели перестрелку с передовой абордажной группой, потом наблюдали за открывшим огонь Помпилио, точнее, за результатами огня, а потом должны были проиграть – умереть под натиском абордажной команды, но… К счастью для Уло, рулевой яхты умело маневрировал и сделал всё, чтобы не позволить барже встать борт в борт, и так выиграл немного времени. Но угроза не исчезла, баржа продолжала приближаться, а оживлённая перестрелка по левому борту полностью завладела вниманием и военных, и членов экипажа, включая капитана. Все смотрели налево, и только крик рулевого «Правый борт!» заставил капитана опомниться.

Но поздно… слишком поздно.

До баржи оставалось метров пятнадцать и не оставалось никаких сомнений в том, что суда соприкоснутся и высыпавшие на палубу боевики ворвутся на яхту. А их было много, очень много, не менее четырёх десятков, и они уже открыли огонь, пытаясь расстрелять тех, кто находился на мостике, они готовили абордажные крюки и с нетерпением ждали, когда окажутся на борту яхты, они… Они и представить не могли, что их замысел испортит невысокий, худощавого сложения очкарик, который высунется из укрытия на одно лишь мгновение – чтобы бросить в баржу небольшой, размером с ручную гранату, предмет.

Очкарика мало кто заметил – он появился всего на мгновение.

И никто не оценил исходящую от него угрозу, потому что не видели, что очкарик не просто спрятался за стену, а лёг на палубу и закрыл голову руками. Отчаянно при этом ругаясь последними словами, что совершенно не вязалось с его интеллигентным обликом.

Никому даже в голову не могло прийти, что скромному очкарику доводилось сжигать гигантские боевые цеппели.

* * *

На верхнем мостике на ногах устоял только Помпилио.