Самая главная злодейка

А невеста… Внезапная смерть Элмира сковала ему руки. Он не знал, что бывший друг успел поведать заговорщикам. И истинные планы врагов остались по-прежнему неразгаданными. Если дело в пророчестве, то не стоит давать им лишний повод ускорить уничтожение полукровок, если же в нем — то Тариэль послужит отличным щитом. И пусть звучит это цинично, да и выглядит не лучше, но дэйва сама сделала свой выбор, ее никто не неволил, а он уж со своей совестью как-нибудь разберется.

«…Эвен сказал, что я должна повзрослеть, стать достойной тебя, и я попытаюсь, потому что очень люблю тебя. Надеюсь, в этом ты не сомневаешься…»

Эвен вообще чересчур разговорчив. И иногда очень хочется его заткнуть или послать куда подальше. И если свою совесть он давно уничтожил, то совесть его Тени была на редкость живуча.

«… Знаешь, там, в Арвитане я хочу и дальше писать тебе. И так мне будет казаться, что ты совсем рядом, и что ничего этого не случилось, что я по-прежнему тебе нужна. Глупо правда? Но мне плохо без тебя. Эвен говорит, что это последствие развития связи, а я думаю, что это потому, что ты разочарован во мне, ты думаешь, что было бы лучше, если бы Тариэль, а не я, была твоей истинной. Ведь тебе бы так было проще, верно?»

— Какая чушь, — возмутился он, поражаясь, какие глупости иногда приходят в голову его любимой девочки. Променять солнечную улыбку Клем на призрачное обаяние Тариэль или любой другой безразличной ему дэйвы. Безумие.

«…Знаешь, до вчерашней ночи я думала остаться, плюнуть на эту практику и просто быть с тобой. Я и сейчас этого хочу, и не хочу ехать в Арвитан. Что там меня ждет? Месяц разлуки с тобой.

Это так долго, почти невыносимо…»

Он знал, ему тоже было невыносимо ее отпускать, видеть, как уходит, не иметь возможности контролировать каждый шаг, чувствовать каждую эмоцию, пребывать в постоянной тревоге… Да, это непросто. Наверное, так чувствуют себя родители, выпускающие свое любимое дитя в первый в их жизни полет, но родителям нужно это сделать, даже если разрывается сердце, даже если страшно, потому что иначе тревога превратится в манию, в безумие. С ним это почти случилось.

«…Но я знаю, что должна быть сильной, смело смотреть в будущее, как бы страшно при этом не было. А мне страшно оставлять тебя, оставлять все так, страшно взрослеть, страшно остаться одной. Тея со мной поссорилась. Знаешь, она очень любит тебя. Гордость не позволяет ей часто это говорить, но ты бы только слышал, как она тебя защищала…»

Да, он знал. Они всегда были разными, словно рожденные на соседних планетах, в ней было излишне много страсти отца, в нем его рассудительности, и, как выяснилось, его безумия тоже. Паэль рассказывала когда-то, что делал Дариан со своей истинной, как стирал ее память, почти уничтожив что-то важное между ними. Тогда он негодовал, совершенно уверенный, что с ним такого никогда не случится, а теперь, он почти готов идти на крайности, лишь бы Клем осталась с ним. И он пойдет на эти крайности, если придется.

«… Кстати, она знает о нас, и это не я ей рассказала, думаю, что и не ты. Подозреваю, принц Дэйтон. Не знаю, зачем он это сделал, но мне его осведомленность не нравится. Он может использовать это против тебя. Может он и мужчина чести, но он еще и наследный принц, будущий король, а короли не могут позволить себе благородство. Будь осторожней с ним…»

«Не волнуйся, солнышко, ни принц, ни его опасный отец ничего мне не сделают, потому что им нужен вовсе не я. И это еще один повод тебя не отпускать».