Самая темная ночь

– Что они об этом знают? Все было не зря. – Он заулыбался: – Я пропускал мимо ушей только самое занудное из того, чему меня учили.

– Я серьезно! – наигранно возмутилась Нина, с трудом сдержавшись, чтобы не улыбнуться в ответ. – Помогая мне, ты лишаешь себя возможности вернуться на выбранный когда-то путь, ведь так?

– Не совсем. В любом случае теперь я чувствую себя свободным. Я был слишком мал, когда уезжал отсюда. Мне было столько же лет, сколько сейчас Агнесе. – Он замолчал, словно подыскивал правильные слова, для того чтобы выразить свои чувства. – Когда отец Бернарди впервые поговорил с моими родителями, спросил, согласятся ли они отдать меня в школу, я словно получил чудесный шанс обрести совсем другую жизнь за пределами Меццо-Чель. Но чем дольше я учился, тем больше сомневался в самом себе. И чем дольше была разлука, тем сильнее мне хотелось вернуться домой.

– А если твое мнение опять изменится? – спросила Нина.

– Насчет тебя? Да ты же лучшая жена в мире!

Они оба улыбнулись, но Нина не могла промолчать о том, о чем он отказывался говорить.

– Ты думал о том, чтобы когда-нибудь обзавестись своей семьей?

Он кивнул, и его улыбка сделалась робкой:

– Думал.

– Но ведь я здесь, и…

– И хорошо. Хорошо, что ты здесь. Пусть ты мне не жена, но ты стала моим другом. И за это, синьора Джерарди, я искренне вам благодарен.

Глава 10

27 октября 1943 года

Как так вышло, что она прожила двадцать три года своей жизни, не имея ни малейшего представления о том, откуда берется еда, которая попадает к ней на стол, и сколько труда нужно, чтобы вырастить и собрать урожай? Продукты всегда были к ее услугам в витринах магазинов и на рыночных прилавках, отсортированные, вымытые, аккуратно расфасованные, а она протягивала продавцу несколько монет и никогда не задумывалась об истинной цене того, что оказывалось у нее в руках.

Теперь она многое поняла.

Нина провела в Меццо-Чель всего лишь месяц с небольшим – ничтожная малость в сравнении со всей ее жизнью, – но сейчас, мысленно возвращаясь в прошлое, она с трудом вспоминала о том, чем заполнялись ее дни в Венеции. Те дни вовсе не были праздными – она работала вместе с отцом, училась, каждый день ходила за продуктами на рынок и помогала Марте с домашними делами – как она теперь понимала, ничего тяжелого или неприятного ей при этом не поручали. Она не отскребала щеткой полы, ползая по ним, пока не начинали болеть колени и поясница, не выдергивала перья из еще теплых кур, которым только что свернули шею, не лущила сухую чечевицу до рези в глазах. И при этом она делала так мало по сравнению с Розой, которой и присесть-то было некогда. Роза отправлялась спать последней и вставала первой до зари, готовила еду на все семейство, мыла кухню после каждой трапезы, стирала, убирала, а когда выдавалась «свободная минутка» в перерывах, пекла хлеб, консервировала овощи, варила мыло и латала одежду.

Главной заботой на ферме был сбор урожая, и он затягивался на неопределенный срок – объем работы нарастал лавинообразно, постепенно съедая весь световой день. Сначала наставала пора запасать сено – Нико и Альдо махали косами в поле, а все остальные, за исключением Розы, занятой на кухне, сгребали скошенную траву и укладывали ниже по склону в огромные золотистые стога – сушиться на солнышке. Нина старалась изо всех сил, но от деревянных граблей у нее набухали волдыри на пальцах, и она работала настолько медленнее остальных, что Карло приставили к ней в качестве помощника.

Потом они все вместе срезáли и вязали в снопы сухие кукурузные стебли, копали картошку, собирали морковь, лук, репу, кочанную капусту, яблоки, груши, тыквы и складывали всё это в cantina под домом. И еще виноградники требовали прополки, а опустевшие поля надо было заново вспахать и засеять. На отдых ни у кого не было времени, а Нико и Альдо и вовсе со всеми этими дневными заботами приходилось вставать в четыре утра, чтобы подоить коров, задать корм всем животным, вычистить стойла и клети. Вместе со старшими мальчиками они возвращались в дом после заката – все четверо с пустыми от усталости глазами; у них не было сил даже на разговоры.[21]

Каждый день Нина не только училась чему-то новому, но и совершала новые ошибки, причем некоторые из них дорого обходились всему семейству – то опрокинет случайно в грязь корзину с лущеной фасолью, то споткнется на лестнице с ночным горшком из комнаты мальчиков в руках, то упустит молоко, когда Роза просит за ним приглядеть.

Нина никогда не была такой забывчивой и неуклюжей. Раньше она даже гордилась тем, как быстро осваивает новые навыки и знания, как легко справляется с задачами, которые кому-то кажутся сложными. Даже папа говорил ей, что она соображает не хуже его студентов, а папины пациенты неустанно восхищались, до чего она внимательная и любезная, во время их совместных визитов.