Самая темная ночь

Как давно она не бывала в местах, где все устроено так… по-домашнему. Кроме кресла с мягкой обивкой и скамеечки для ног, в этой комнате были стол и стул, печурка, от которой исходило такое тепло, что у Нины сразу возникло покалывание в озябших пальцах, и лампа с вычурным стеклянным абажуром. Розоватый свет лампы, казалось, исходил из другого мира.

– Подойди, – велела Клап. – С чего это ты решила, что здесь позволено воровать?

Нина ответила не сразу от удивления, потому что oberaufseherin заговорила с ней по-итальянски, а не по-немецки.

– Отвечай! – рявкнула старшая надзирательница.

– Я взяла немного жира, чтобы смазать руки. У меня кожа потрескалась. А у моей подруги все руки в ожогах.

– Врешь.

– Если ее ожоги не обработать, они загноятся. У нас у всех в бараке есть ожоги, болячки, язвы или обморожения, которые могут стать причиной серьезной болезни.

– Какое мне дело до вашего здоровья?

– Вам, должно быть, есть дело до того, что скажет ваше руководство. Если никто из нас не сможет работать, кто будет делать вам пистолеты-пулеметы? А для лечения нам нужна такая малость… – Все эти слова сорвались с губ Нины сами собой – она не сумела сдержаться и теперь затаила дыхание, ожидая вспышки гнева. Наверняка сейчас Клап завопит, призывая охранников…

Но Клап всего лишь нахмурилась, озабоченно глядя на ниточку, которая выбилась из обивки подлокотника кресла. А потом она удивила Нину еще раз.

– Что ты знаешь о лечении? Ты врач?

– Нет. Я только студентка. Изучала медицину. – Это было относительно близко к правде.

– Врач в Чопау полный идиот. Я хочу, чтобы ты осмотрела мою ногу. Помоги снять сапог.[78]

Нина не двинулась с места, и старшая надзирательница опять нахмурилась:

– Ты что, тоже идиотка? Не слышала, что я сказала?

– Слышала. Просто не была уверена, что правильно вас поняла…

– Я хочу, чтобы ты осмотрела мою больную ногу. Что здесь непонятного?

– Э-э… Да-да, конечно.

Нина подошла к скамеечке, взялась за пятку сапога и осторожно его стянула с ноги надзирательницы. Ее голень была забинтована от стопы до колена.

– Я не догадывалась, что у вас болит нога. Ни разу не видела, чтобы вы хромали…

– Не могу же я показать подчиненным, что плохо себя чувствую. Нет уж, я не дура. Ну, начинай осмотр.

– Мне нужно побольше света. Может, вы пересядете к окну?

Oberaufseherin понадобилось некоторое время, чтобы вылезти из кресла. Затем Нина придвинула его поближе к окну, перенесла туда скамеечку, раздернула шторы и приоткрыла раму, чтобы впустить свежий воздух. Присев на корточки рядом со скамейкой, она сняла неприятно пахнувшую грязную повязку на вытянутой ноге Клап. Вся кожа от ступни до колена у нее оказалась воспалена и покрыта ярко-алой сыпью, от которой исходил ощутимый жар, когда Нина провела ладонью в сантиметре над покраснением. Она покосилась на Клап – та сидела зажмурившись и вцепившись в подлокотники кресла.

– Мне не хватает света, – сказала Нина. – Я принесу лампу.

Через секунду, держа лампу в левой руке, она низко склонилась над ногой и рассмотрела сыпь повнимательнее. Теперь, при ярком свете, стало видно, что кожа под сыпью припухла и пораженный участок имеет четкую границу, отделяющую его от чистой зоны. Нина снова села на корточки и задумалась.

– Что сказал вам врач из Чопау? – спросила она наконец.

– Не знаю, как это перевести на итальянский… По-немецки он сказал Ausschlag. Наверное, подойдет слово «сыпь».

– Да, именно. Что ж, он ошибся. Это не просто сыпь. Это erysipelas – рожистое воспаление, или рожа.

– Erysipel, – кивнула Клап. Немецкий термин оказался очень похожим на латинский.

– Да. Это бактериальная инфекция кожи. Тут необходимо немедленное лечение, иначе воспаление будет распространяться дальше.

Клап снова кивнула – судя по всему, поняла опасность.

– И как это лечить? – поинтересовалась она.

Всего несколько лет назад Нина обсуждала с отцом новые сульфаниламидные препараты, но она сомневалась, что какой-нибудь из них может оказаться под рукой у городского врача в Чопау. Однако ей нужно было что-то ответить Клап.

– В данный момент я ничего не могу сделать, но есть лекарство, которое может вам помочь. Оно называется сульфаниламид, разработано в Германии и производится компанией «Байер».

Клап достала из нагрудного кармана кителя маленький блокнот с привязанным к нему карандашиком.

– Запиши мне, – попросила она и протянула блокнот Нине.

«Erysipel», – написала Нина, понадеявшись на то, что не наделала ошибок в немецком обозначении инфекции. И добавила: «Sulfanilamide».

Старшая надзирательница жестом велела Нине снова забинтовать ей ногу.

– Я была учительницей до войны, – вдруг тихо заговорила она. – Преподавала литературу в берлинской школе. В одной из лучших. Нет, в самой лучшей. А теперь… – Теперь эта женщина обратила на Нину бесстрастный взгляд. – Я распоряжусь выдать мазь и бинты тем, у кого есть ожоги. Позаботься о них.

Нина кивнула.

– Если опять попадешься на воровстве, прикажу тебя расстрелять. Можешь идти.