Самайнтаун

– Почему ты так зациклился на Ламмасе? – поинтересовался Франц, когда вальяжно закинул ноги на резную спинку тахты и улегся на подушки. Руки он разбросал над головой, и развязавшийся вокруг правого запястья бинт затерялся в лохматых волосах. – Только о нем и говоришь, как домой вернулся. Что в нем подозрительного? Только то, что от него цветами пахло? Может, у мужика просто плохой одеколон. Или все дело в том, что он назвался в честь какого‐то там праздника середины лета, о котором никто уже и не помнит ни черта? Хотя, кажется, у нас в Самайнтауне летом что‐то такое отмечают… Вроде бы хлебные лепешки даже пекут и сезонные меню обновляют…

– Не только в этом дело. Есть причина посерьезнее.

– Какая? Просвети.

Джек, однако, промолчал. Как Франц, когда тот стал расспрашивать подробнее о произошедшем возле Лавандового Дома. Тыква Джека повернулась в одну сторону, лицо Франца – в другую. Оба тактично сделали вид, что не заметили секретов друг у друга.

– Лавандовый Дом тоже беспокоит, – протянула Титания, будто прочитала мысли у обоих. Она завороженно смотрела в беззубый рот домашнего очага, где подкормленный огонь стал ярко-желтым, когда, прошептав нечто шипящее, змеиное и песенное, сродни древней молитве, Тита выплеснула туда остатки белладонны из бутылки. – Там духов больше, чем людей. Иногда ко мне в лавку за букетами для медиумов приходят, мол, в благодарность за то, что вдохнули в них вторую жизнь, и таких в последнее время много. Людям невдомек, что жизнь и вытягивающее силы предсмертие легко спутать, ведь недаром и больные начинают есть и вставать с постели перед тем, как окончательно падут. – Франц поежился, языки пламени со стрекотом выстрелили вверх. – Неладное что‐то в Лавандовом Доме творится. А убийства на ритуалы похожи. Жертвоприношения, какие мамбо для лоа совершают, только еще ужаснее. Для чего же они? Или для кого

?

От горстки раскрошенных клематисов, сложенных поверх газеты «Вестник Самайнтауна» на столе между чашками, будто бы вновь повеяло летней свежестью. Все трое посмотрели на них одновременно – и так же одновременно хмыкнули.

– Кстати, о цветах. – Франц снова сел и оперся локтями о колени. Он чувствовал, что начинает входить во вкус. Может, из-за смешения вина и крови, а может, потому что происходящее напоминало ему детские забавы с Ханной, когда они вместе читали о приключениях Шерлока Холмса, напяливали папину кепку и искали соседского пса, разворошившего мамину клумбу, по грязным следам от лап. – Разве ты, Титания, не должна радоваться, что в Самайнтаун пришло лето? Еще немного, и все вокруг будет цвести пышным цветом, прямо как ты любишь!

– Лето – это не только о цветах, – ответила Титания спокойно. – Лето – о силе жизни. А светлая часть года, жизнью пышущая и ее воплощающая, никогда мой двор не принимала, поэтому и мы отвергаем те дары, что она плодит. Мы их взращиваем сами. Мои цветы и те, что всходят летом без чьей‐либо помощи, разнятся так же, как разнятся звери дикие и домашние. Мне не место в лете, мне там неуютно, – добавила она уже попроще, когда заметила, как часто Франц моргает, сузив глаза. – Я бы предпочла, чтобы Самайнтаун остался таким, какой он есть сейчас.

– Таким он будет всегда, – пообещал Джек, и решительность в его голосе была такой заразительной, что даже Титания улыбнулась – а она не улыбалась никогда в принципе.

– У тебя есть план? – спросил Франц, воодушевившись, и перегнулся через стол и грязную посуду к вскочившему с кресла Джеку. – Может, подожжем то место, где Ламмас проживает? Или соберем Ральфа с его медвежьим стадом и ворвемся в Лавандовый Дом, все там обыщем? О-о, я придумал! А давайте…

– Нет, другой план. – Джек почесал тыкву возле ее крючковатого зеленого хвостика и объявил не менее решительно: – Я поужинаю с Ламмасом!

– Что? – переспросили Франц и Титания одновременно.

– В дупло, из которого жужжит, голой рукой не лезут. Тем более уже в конце недели Призрачный базар, в городе туристов валом, нельзя случайно устроить бойню. Кто знает, на что способны эти люди? Сначала я должен понять, зачем они делают то, что делают, как им это удается, почему приехали именно в Самайнтаун и… еще несколько вещей. Ламмас сам изъявил желание встретиться. – И Джек покрутил между пальцами кем‐то подкинутую им под дверь изящную визитку с малахитовым тиснением и коротким адресом. Правда, из-за его зеленых всполохов-переливов Франц никак не мог разглядеть, каким именно, сколько бы ни щурился. – С этого и начнем.