Самайнтаун

– Спала, – ответила Лора коротко. Послышался звон, с каким радужные хлопья-колечки падают на дно керамической миски, а затем бульканье топящего их молока. Куриный суп Джека, как всегда, остался без внимания.

– Еще мэр просил тебя найти какие‐то чертежи водопровода, которые ты делала полтора года тому назад, и отправить копии ему…

– Ага, ага. Эй, Франц, отвезешь меня на репетицию к Душице? Я обещала, что в этот раз приеду.

– А?

Титания слегка пнула оцепеневшего Франца под столешницей. Ее серые, большие, как блюдца, глаза отражались в бульоне с плавающей лапшой. Титания смотрела в свою тарелку, но острые кончики ее ушей, режущие черную копну на локоны, подергивались, как у кошки.

Франц перевел взгляд с нее на Лору, завтракающую за столом, вид на который открывался через арку. Она немного чавкала, когда жевала. Несколько раз моргнув, Франц обратился к напольным часам напротив и вспомнил, что раньше, до того как у Лоры случился очередной приступ нигилизма, он как раз возил ее к Душице примерно в эти же часы.

Неужели… Это его шанс!

Франц завел «Чероки» раньше, чем Лора успела допить из своей тарелки окрасившееся молоко. Истертая на локтях кожанка с металлическими кнопками, рваные на коленях джинсы и новая-старая кепка из шкафа взамен потерянной бейсболки с надписью «Bad Wolf» вызвали у Лоры многозначительное «Хм-м», когда Франц открыл для нее машину и помог забраться внутрь. Выпитая кровь, которая будет поддерживать в нем силы еще минимум неделю, если Франц не найдет способ выпустить ее, будто сделала Лору эфемерной в его руках, избавив от половины веса. Франц легко вытащил ее из кресла, как котенка, и не издал ни звука, даже когда вновь запутался в ее безвольно свисающих ногах. Все так же с недовольно сморщенным лицом Лора все это время подозрительно молчала.

Тихая. Такая тихая. И теплая.

Франц прильнул ладонью к ее спине между лопатками, придерживая, пока она устраивалась на сиденье поудобнее. Затем обошел «Чероки», стряхнул бронзовые листья, забитые ветром под щетки на лобовом стекле, и сел за руль, в душное тепло печки и сладкий аромат жвачки. Лора снова рассасывала и грызла леденцы, лениво крутя радио со станции на станцию: джаз, новости, снова джаз. Рукава ее рубашки с джинсовой курткой были натянуты почти до кончиков пальцев, будто она замерзла.

– Извини, что бросил тебя на базаре, – сказал вдруг Франц и вздохнул так громко, как если бы у него наконец‐то перестал болеть живот.

К тому моменту Лора успела ровно пятнадцать раз переключить радиостанцию, а темно-синие дома выросли по обе стороны дороги. Мраморные статуи выдающихся горожан – архитекторов, художников, меценатов, докторов – смотрели на гуляющих туристов свысока, пока «Чероки» медленно резал Самайнтаун, следуя за указателями. Бар «Жажда», куда местные ходили только репетировать или пить божественный «Ихор», днем словно растворялся, сливаясь с красно-желтым горизонтом. Франц даже не понял, как проехал мимо, и Лора, благо, тоже.

На стекле, к которому она прислонялась лбом, остался отпечаток. Она дернула ремень безопасности, впивающийся ей под горло, и закинула в рот новый леденец.

– Бросил? – переспросила она будничным тоном. – А, ты про вчера. Ничего, бывает.

Франц провел языком по своим зубам, нащупал им клыки и надавил. Слова, которых казалось недостаточно, но которые он тем не менее все равно больше не мог держать внутри, были со вкусом крови:

– Я не должен был оставлять тебя одну. Ты самостоятельная и все такое, да, бесспорно, но это было ужасно некрасиво с моей стороны. И опасно вдобавок, учитывая, что в городе уже двоих убили. Я просто увидел свою… м-м… бывшую и решил ее догнать, но это оказалось плохой затеей.

Оправдания полились из него потоком, и он даже не сразу заметил, что Лора в кои‐то веке смотрит на него в упор, с хрустом разгрызя леденец.

– Бывшую? – нахмурилась она. Голос ее был ровным, холодным и все еще сухим, как осенний ветер, воющий за окном и несущий гниющие листья, но Францу почудилось в нем недовольство, которое Лора впервые решила не выражать напрямую. – Не знала, что у тебя была девушка. Ты же только и делаешь, что постоянно убить себя пытаешься, откуда у тебя время на свидания? Берешь теперь выходные от попыток суицида?

– Это бывшая из далекого прошлого, мы познакомились еще до того, как я пристрастился к суициду, да. И «бывшая» она, м-м, с большой натяжкой. Эта дамочка типа обратила меня в вампира… Ну, я так полагаю…

– Ага. Понятно.

И они снова замолчали до самого конца пути.