Самвэл

«При Нерсесе Великом вся Армения стала как бы единой и совершенной личностью, руководимой страхом Божьим».

Сколь велик был замысел, и сколь тяжелы оказались последствия! Может быть, Нерсес Великий выдвинул и заставил принять на Аштишатском соборе составленную им программу, движимый исключительно христианскими чувствами и добродетелями, которые были столь сильны в нем, а может быть, жестокость того времени, бедствия народа, притеснения его царем, нахарарами и вообще знатью подали ему мысль превратить лоно церкви в безграничное и безопасное убежище, где могли бы найти защиту все униженные и страждущие?

И, наконец, великий патриарх, подвигнутый, быть может, одним лишь милосердием, а не продуманным до последней мелочи замыслом, просто не мог предвидеть до конца все последствия своего грандиозного предприятия, которые не могли привести ни к чему иному, кроме как к превращению Армении в церковное государство под знаменем святого креста?

Так или иначе, начало всеармянскому монастырю духовных братьев было положено. Настоятелем этого всеобщего монастыря был сам католикос — Нерсес Великий. Это обширное хозяйство он поручил особым блюстителям из духовенства, во главе которых поставил своего дьякона Хада, который потом был возведен в сан епископа. К чему же привело создание такого монастыря?

Это был самый серьезный экономический вопрос того времени, и именно в его решении кроется истинная побудительная причина всех тех раздоров и войн, которые имели место между духовной и светской властью и которые ускорили прискорбную гибель Аршакидского государства.

Выше отмечалось, что уже при Просветителе, когда в Армении стали появляться первые монастыри, новообращенный царь Трдат со всею щедростью неофита законодательно закрепил за церковью по «четыре земли» в каждой деревне и по «семь земель» в каждом крупном поселении армянского государства. Кроме того, церковь получала особую десятину со всего, что производится в стране. Церковь захватила также все земельным угодия, которыми владели прежде языческие храмы.

При Нерсесе Великом, когда неслыханно увеличилось число монастырей и различных богоугодных заведений, в той же пропорции росло и число церковных владений. Патриарх жаловал им все новые и новые поселения и деревни. Все учрежденные им церковные владения Нерсес обеспечил постоянным доходом.

Помимо добровольных пожертвований, когда желающие по своей воле завещали свое имущество церкви, она считалась единственным законным наследником выморочного имущества, и к ней переходило все движимое и недвижимое имущество покойного. Все это немало способствовало росту несметных богатств церкви.

Когда Ваче Мамиконян по повелению Хосрова II истребил последних наследников княжеских родов Манавазян и Вор-дуни, оба эти нахарарства со всеми землями отошли к церкви. Все княжество Манавазян, все его города и села перешли к епископу Албианосу, и он передал его церквам своей епархии. А княжество Вордуни со всеми городами и селами получил епископ Басена. Таким образом, церковь и ее многочисленные монастыри, захватывая обширные земли, постепенно стали самыми богатыми землевладельцами в государстве, между тем как царь был зажат, как в тисках, в границах Айраратской области, а нахарарские роды настолько разрослись, что уже не могли существовать за счет своих земель.

Если бы монастыри были сугубо религиозными институтами, в которых огромное множество иноков, не занимаясь никаким трудом, лишь потребляло бы богатства страны, народ, несомненно, не потерпел бы их существования, тем более что христианство еще не слишком укрепилось в Армении. С принятия христианства прошло едва 70—80 лет, и за это короткое время новая религия еще не могла настолько укорениться в народе, чтобы духовенство, если не искренним религиозным рвением, то хотя бы развивая в народе религиозный фанатизм, смогло бы привлечь народ и делить с ним его имущество. Но устройство армянских монастырей, особенно после реформ Нерсеса Великого, соответствовало требованиям и условиям своей страны. Такие монастыри могли существовать и у языческого народа. Монастыри служили также целям благотворительности и человеколюбия. Там, где царят рабство и угнетение, где знать притесняет и грабит простой народ, там такие заведения не только становятся спасительным прибежищем для угнетенных — в их лоне все скорбящие находят свое величайшее утешение. Вот почему народ относился к монастырям с любовью.

Царь Аршак II предоставил народу в качестве убежища один город, и в короткое время там собрались недовольные со всех концов Армении, а Нерсес Великий основал сотни монастырей и привлек на свою сторону всю Армению.

Монастырь давал кусок хлеба, кормил нищих, лечил больных, содержал сирот и вдов, учил и воспитывал детей народа. Он брал у народа, но и возвращал ему с процентами. Наконец, народ был и сам членом монастырского братства. Народ был доволен, народ не роптал.

Роптал царь. Роптали и нахарары.