Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели

Однако, прежде чем браться за лопаты, давайте остановимся и сделаем шаг назад. Если принять изложенные выше результаты за истину, мы получаем некоторое представление о том, как к Высокому Средневековью (1000–1250) Церковь смогла изменить психологию жителей части Европы. К этому времени определенные европейские популяции уже почти пять веков испытывали воздействие БСП. К 1500 г., то есть к моменту, который считается началом Нового времени, эти регионы находились под воздействием БСП около тысячелетия. Психологические изменения, вызванные сдвигом в структуре семей и сетей социальных связей, помогают нам понять, почему вновь формирующиеся институты и организации развивались определенным образом. Новые монашеские ордены, гильдии, города и университеты все чаще выстраивали свои законы, принципы, нормы и правила, ориентируясь на отдельного человека и часто наделяя каждого своего члена абстрактными правами, привилегиями, обязательствами и обязанностями по отношению к самим себе. Чтобы процветать, эти добровольные объединения должны были привлекать склонных к мобильности людей, а затем культивировать у них приверженность своим ценностям и, что особенно важно, способствовать усвоению своих согласованных всеми сторонами принципов и правил. После того как интенсивное родство оказалось жестко ограничено, единственным, что объединяло средневековых европейцев, осталось христианство с его универсальной моралью, чувством индивидуальной ответственности и четкими представлениями о свободе воли. На этой своеобразной почве и сформировался обезличенный набор социальных норм, который постепенно начал распространяться по миру.

7. Европа и Азия

Из-за сложной истории Европы некоторые ее регионы подверглись относительно слабому воздействию церковной брачно-семейной программы. Например, в главе 5 (рис. 5.3) мы видели, что, хотя Ирландия, Бретань и Южная Италия были христианизированы очень рано, под папской властью — и полным напором БСП — они оказались позже Англии и земель Каролингской империи, которая включала Северную Италию, бóльшую часть Франции и запад современной Германии. Это значит, что изложенные мной идеи, если они имеют под собой основание, должны объяснять психологические различия между периферией и ядром Европы и даже внутри того, что представлял собой христианский мир в 1500 г.

Изучение этого вопроса имеет огромное значение, поскольку, несмотря на многочисленные и нередко ярко выраженные межстрановые закономерности, представленные в предыдущей главе, потенциально существует огромное количество других скрытых параметров, меняющихся от страны к стране. Они могут быть связаны с религией, историей, колониализмом, происхождением, языком и многим другим. Конечно, их все мы постарались учесть статистически, но полной уверенности тут быть не может. В этой главе я сосредоточусь на Европе и покажу, что как в психологии современных европейцев, так и в остатках европейских институтов, основанных на родстве, все еще можно различить следы Западной церкви, оставленные ею при продвижении по континенту в Средние века. Если при сравнении небольших регионов внутри европейских стран мы обнаружим закономерности, параллельные тем, что на межстрановом уровне были выявлены в предыдущей главе, это позволит нам исключить многие альтернативные объяснения.

Ключевой вопрос здесь такой: являются ли жители регионов Европы, где воздействие Церкви и ее БСП было продолжительнее, более индивидуалистичными и независимыми, менее покорными и конформными, более склонными к обобщенным доверию и справедливости, нежели жители регионов, где это воздействие было слабее?

Следы Церкви

В этом разделе мы будем опираться на четыре показателя, почерпнутые из данных охватывающего 36 стран Европейского социального исследования (European Social Survey). В каждом из вопросов, использованных для определения первых двух психологических показателей, участников просили оценить по шестибалльной шкале, насколько описанные люди похожи на них самих; варианты ответов варьировали от «совсем не похож» до «очень похож». Гендерные местоимения в этих утверждениях корректировались в соответствии с полом респондента. Вот эти первые два показателя: