Санктуарий

Тот обряд, который я выбрала, требует создания периметра. Ведьмы использовали эти чары с древнейших времен: ставили защиту вокруг походного лагеря, обводили поясом плодородия поле, с которого кормилась вся деревня, оберегали дом во время чумы.

И есть еще один вид чар с долгой и благородной историей. Мы называем их обрядом солнечного камня, по названию минерала, который викинги использовали, чтобы прокладывать курс даже в хмурые дни. Мы, ведьмы, используем его, чтобы привнести ясность во времена заблуждений, разрешить споры и устранить противоречия.

Непосвященные воображают, что это «чары правды», но на самом деле все не настолько просто. Магия – это искусство делать что-то обходными путями. Магия солнечного камня помогает людям увидеть сияние истины в облаках предрассудков, невежества и лжи.

Если соединить два обряда – периметра и солнечного камня – то, как я думаю, как надеюсь и молюсь, я смогу заставить Санктуарий опомниться.

Но, чтобы создать периметр, мне нужна помощь. Для этого нужны четыре человека, как это бывает со многими схемами чар. Мы называем это Силой Четырех: четверо могут создать замкнутый контур, четыре – это самое маленькое число, из которого можно извлечь корень. У компаса – четыре стороны света, стихий – четыре. Вот почему те ведьмы, которые, как я, используют ковен, обычно работают с еще тремя людьми.

Вот только в моем ковене теперь не хватает одного человека. Эбигейл для меня потеряна. А после того, что Эбигейл сказала про Альберто и что только что случилось с Беатриз, я не уверена, что смогу в будущем рассчитывать на Джулию.

Трое тоже могут создать периметр. Треугольный. А поскольку с юга Санктуарий ограничен морским берегом, то, если расположить точки на берегу на востоке и западе, а потом отнести третью достаточно далеко на север, то город окажется внутри образованного треугольника.

Мне нужно вернуться в лавку и закончить приготовления. На них уйдет не так уж много времени – всего несколько часов. Может, Харпер даже не заметит моего отсутствия. Я делаю ей сэндвич и пишу записку, как обычно делала, когда она была маленькая.

* * *

Моя лавка еще цела, но, проходя мимо фасада, я вижу, что в витрину бросали яйца.

Ну, это достаточно часто бывает, если ты ведьма – или занимаешь важный пост. Я помню, как в нашей школе какой-то парень сделал такое с домом нелюбимой учительницы. Если эта выходка и сегодняшнее нападение на Харпер – это самый неприятный результат речи Эбигейл, то мы с Харпер справимся.

Куча собачьего дерьма на ступеньках черного хода тоже не полная неожиданность, но все-таки противно и воняет. Я содрогаюсь, но к счастью у меня по соседству салон для домашних любимцев, так что у них найдется, чем это убрать. Я заглядываю к ним во двор, и, как обычно, те служащие, которые там работают, поворачиваются ко мне.

Вот только сегодня на их лицах нет привычного дружелюбия. Никто не предлагает мне бокал вина и не подводит только что подстриженного клиента, хвастаясь своим мастерством. Одна девушка – самая большая болтушка – молча наклоняется к спаниелю, которого вычесывала. Остальные следуют ее примеру. На дворе тихо – не считая лая и сопенья животных. Из салона выходит администратор, и когда я излагаю свою просьбу, приносит мне пакетик и молча отворачивается.

В чем причина? В интервью Харпер? Или во вчерашних обвинениях Эбигейл?

Стоит мне закрыть калитку и опустить засов, как я слышу, что разговоры возобновились.

– У меня мурашки бегут, как подумаю, что она рядом, – говорит одна.

– Плохо для бизнеса, – добавляет вторая.

– Если мы останемся без работы из-за этой… – говорит третья, применяя ругательство в адрес ведьм, с которым мы все знакомы, хотя воспитанные люди и притворяются, будто им и в голову не придет его использовать.

Убирая дерьмо, я говорю себе, что они просто обеспокоены. Вот и все.

Вот только я в это не верю.

Сняв защиту, я отпираю мастерскую. В темном кабинете за ней мигает красный огонек автоответчика. У меня обрывается сердце. Я понимаю, что мне следует его игнорировать, но что если это что-то важное? Что если это Харпер, или следователь, или Бридж, или Пьер? Или мне звонят с сообщением, что с мамой во Флориде что-то случилось?

«У них у всех есть твой мобильник», – твердит мой разум, но я все равно нажимаю кнопку.

Шесть сообщений. Первые два от постоянных клиентов: теплые и полные сочувствия. Они слышали интервью Харпер и надеются, что с ней все в порядке. Они ей верят и передают ей привет. А потом их сменяет ненависть. Один мужской голос возмущается тем, что такие шлюшки, как моя дочь, развращают хороших американских парней.

И две женщины, невнятные и злобные. Одну бросил муж, в чем, как она теперь поняла, каким-то образом виновата я. Еще один мужчина вежливо сообщает мне, что я буду гореть в аду.

Я стараюсь дышать размеренно и глубоко. Немного успокоившись, я отключаю автоответчик. Красный огонек мигает и гаснет.

Чем скорее я завершу обряд, тем лучше.

Приготовление зелья идет своим чередом. Новых ингредиентов добавлять не нужно. Только постепенно настаивать и заваривать.