Санктуарий

Когда я подхожу к дому Гарсия, я уже пришла в себя. Я все равно это сделаю. Иначе просто нельзя.

Вот только я ужасно тревожусь, глядя сквозь стекло, как Джулия идет открывать дверь. Вид у нее ужасный. В пижаме и халате, с неаккуратно собранным на макушке пучком. Когда она оказывается ближе, я вижу, что лицо у нее в пятнах, глаза опухшие. Похоже, она не спала всю ночь, и все то время, которое следовало бы спать, она проплакала.

Она открывает мне дверь после недолгого колебания.

– Зачем ты здесь, Сара?

Я надеялась на другую встречу. Мы смотрим друг на друга настороженно.

– Джулия, что с тобой?

– Все было именно так плохо, как ты можешь себе представить, – говорит Джулия. – На самом деле даже хуже. Альберто уехал сегодня рано утром, и я не знаю, куда. Может, говорить с адвокатом. А Беа просто вне себя. Твоя дочь на нее набросилась.

Я глотаю готовое сорваться возражение – это ведь Беатриз натравила на Харпер свору спартанцев и чуть не утопила в школьном фонтане. Обвинениями я ничего не добьюсь.

– Мы можем все исправить. Я кое-что подготовила: простой обряд, которым поможет всем жителям Санктуария прийти в себя.

– Обряд? – смех у подруги горький. Она вытирает сопливый нос. – Опять колдовство? Ты с ума сошла, Сара? Все же началось именно из-за колдовства! Я была уязвима, когда узнала про Берто. Тебе надо было дать мне выплакаться и рекомендовать хорошего психотерапевта, а не варить запрещенное зелье.

– Джулия, ты же сама меня умоляла. Сказала, что пыталась с ним говорить, когда он до этого тебе изменял. Что ты предложила семейную психотерапию, а он не пожелал об этом слышать. Ты сказала, что я – твоя «последняя надежда», а ты так много для меня значишь, что мне невыносимо было видеть твои страдания. В моих записях все выглядит совершенно нормально. Никто не сможет тебя ни в чем обвинить.

– Дело не в том, чтобы выглядеть невинно, Сара. Я его люблю. Я бы стерпела его измены, лишь бы он меня не бросал. Но ты же его знаешь. Он гордый. По-моему, на этот раз все кончено.

Она прихватывает пальцами край рукава и, рыдая, прячет лицо. Я протягиваю руки, чтобы ее обнять, но она меня отталкивает. Ее удар приходится на порезанную руку, и я сдавленно вскрикиваю. Джулия устремляет на меня свои опухшие от горя глаза – и я понимаю, что она увидела. Бинты, которыми я перевязала руку, промокли от крови. Я делала глубокие разрезы, чтобы закрепить чары.

– Что за чертовщину ты творила, Сара?

– Это тот обряд. Заклинание солнечного камня. Он проливает свет – делает все ясным. Помогает найти путь. Мне просто нужна ты… и еще кто-то один… чтобы создать защиту вокруг Санктуария и…

– Вокруг Санктуария?

– Да. Все так взбаламутилось. Так запуталось. Все дело в этом: это просто ошибка, а не злоба. И мы можем это исправить.

Джулия отступает на шаг – и я запоздало понимаю, что на ее лице отражается страх.

– Ты хочешь заколдовать весь город?

– Не заколдовать. Просто… помочь ему успокоиться. Помочь всем нам.

– Сара, я не думаю, что кому-то нужна такая помощь. Пожалуйста, уходи.

И она медленно и демонстративно закрывает передо мной дверь.

Еще на секунду она задерживается, глядя на меня сквозь стекло. А потом моя подруга отворачивается.

73

Мэгги

Я отправила Честера побеседовать с Разгневанным Отцом. Подумала, что местному парню в первом разговоре удастся вытянуть из него больше. Тем временем я быстро заезжаю к еще одной персоне со связями в «Спорте на берегу».

Я удивилась, увидев Пьера Мартино на том сборище: ведь он так дружен с Сарой. Оказалось, он в клубе тренер по боксу. Я извиняюсь за то, что не была с ним вполне честна при нашей первой встрече, и он немного оттаивает. Когда я утром ему позвонила и попросила заехать для разговора, он охотно согласился. Оказывается, Сара рассказала ему о происшествии в школе, и он решил, что я отношусь к ней и Харпер без предубежденности.

Пьер уже загружает свой фургон, собираясь на работу, но он варит мне кофе, и мы устраиваемся рядом друг с другом у него на заднем крыльце и разговариваем.

От него исходит ощущение надежности: мозолистые руки, заляпанный краской комбинезон. Я завидую его работе. Он строит что-то из кирпичей, дерева и цемента. Надежные здания, которых хватит на десятки лет. А я строю только шаткие теории, которых редко хватает даже на сутки.

– Вы помните, когда Дэн Уитмен прекратил тренировать футбольную команду девочек? И почему именно?

Пьер дует на исходящую паром чашку и пытается вспомнить.

– Может, года полтора назад. Помню, Митч еще дергался, потому что это случилось в середине сезона. Типа неожиданно. Но, по-моему, Дэн тоже был огорчен.

– Почему?

– Потому что это его папа положил этому конец. Пару раз встретился с Митчем, а Дэн при этом не присутствовал. Примерно в это время стало понятно, что у Дэна есть шанс в будущем стать профессионалом. Вы ведь знаете Майкла Уитмена. Честолюбивый – это еще слабо сказано. Мы все решили, что он заставил сына бросить все лишнее, чтобы сосредоточиться на собственной подготовке.

– И все?

– Больше я ничего не слышал. А что, вам по-другому рассказывали?