Сборник 2019 года. Том 7

Девушка скромная, тихая, порядочная и одинокая – такой и будет называться всю жизнь, а 77-61-63 приехала из провинции и выскакивала замуж раз пять.

Я её рекомендовал как талантливую актрису.

Другой её рекомендовал как талантливую поэтессу, третий её рекомендовал как прекрасного бухгалтера, четвёртый – как преданную жену. В результате квартира в Питере, квартира и дача в Москве, ни одного ребёнка и собственная бар-дискотека в Пензе.

33-17-94 – друг, гонщик, прекрасный человек, я его сам потерял.

Выгнали меня из Питера, уехал в Москву, в Одессу.

А главное – ушло то время.

Телефоны стали семизначными, одиннадцатизначными, и я перестал работать в этой дружбе.

Я начал ездить, уставать, не звонить и жить в другом городе.

А в Ленинграде, конечно, решили: испортился и всякое другое.

А чтоб дружить – надо видеться, и я потерял моего замечательного 33-17-94, Леонид Давыдыч.

Рабинович – гонщик. Съёмки. На полной скорости сквозь три подъезда.

Ленинград – Москва. Кирпич, на газ, вперёд!

А когда пошли машины, выдвинулся 39-22-31 – великий человек, если ты с ним дружил – ты ездил.

Ты ездил, пока он дружил.

Что-то пробежало – и ты пошёл пешком со всеми секретками от зеркал, колёс, дворников.

Всё переставало работать.

Как он этого добивался?

495-16-14 – казалось бы, она завлит Театра миниатюр и он муж, известный как муж завлита Театра миниатюр, – теперь художник всемирно известный (Целков).

Живёт в Париже.

Работы дороже квартир, а для меня был мужем завлита.

Я общался с ней.

Знал бы, общался с ним.

Всё зависит от того, в чьей памяти вы собираетесь остаться.

Эти номера помню и помнить буду!

Всегда ваш.

– Эй, дед, у тебя что, пропуск в женский туалет?

Вернись сейчас же!

Ишь, жена у него там.

Выйдет – жди, стой или стой, жди.

Держись вон за ту скобу.

Вот и стой.

Что ей крикнуть?

Как её зовут? Мария Степановна?

Что ей сказать, что ты здесь у скобы?..

Эй, кто тут Мария Степановна?!

Вас муж ждёт в прихожей.

За скобу держится.

Вы его узнаете, он держится за скобу.

Не спешите, он держится за скобу.

Он сказал, что вы его узнаете.

Хорошо, я присмотрю за ним.

Мне очень нужно нерассуждающее бесстрашие.

Или совсем не надеяться, или совсем быть уверенным.

Или жизнь поставит меня на эту грань.

Или я сам заползу.

От интеллекта – польза не мне.

Кризис кризисом, но человеку нельзя многое терять, чтоб не стать сволочью.

Как перевести на английский: «Что делаете? – Сидим гуляем!»

Этюд

Сквозь тишину и музыку проступают слабые голоса:

– Почему ты не женился на мне?

Я слышу эти голоса.

Тихие и печальные.

Я отвечаю им тихо и печально:

– Я старался. Но я же не мог на каждой.

Здесь проигравших нет.

Не считая счастливого месяца сразу после свадьбы и сразу после развода.

Всё одинаково. Жалеть не надо.

Но я ещё постараюсь.

Не переживайте, вы тоже хорошие.

И те тоже хорошие.

– Какие те? – слабо шелестит. – Какие те?

– Какие были. Они ушли, но они все здесь.

Так до сих пор и разбираемся, разбираемся, разбираемся, разбираемся.

– Ты уснул?

– Да.

– Жаль.

– Да…

– Спи, но только обязательно, обязательно надо…

– Да…

– Это просто обязательно… Надо… Просто обязательно…

– Да!..

– Да, обязательно, обязательно надо…

– Да, да…

И снова музыка Аркадии.

Там уже четвёртое поколение танцует, а первое всё не может успокоиться…

– Пойми – надо, надо, обязательно надо…

– Да… Я понял, понял. Спите!

Приспособились

Нет того, что мы хотим.

Есть то, к чему мы можем приспособиться.

Народ в войне победил потому, что приспособился.

Приспособились к войне, где количество жертв наше командование не интересовало и надо было просто спасаться.

И народ приспособился к войне и научился.

И вооружился лучшим из того, что было у обеих сторон.

И оделся в обмундирование, которое было удобным.

И разобрался во вражеских консервах, лекарствах.

Стал заранее вычислять промахи своих и чужих начальников.

Освободился от рабства и победил.

Так будет и с мирной жизнью.

Старое время

Я в разъездах.

Всегда по гостиницам.

К большому начальнику:

– Дайте распоряжение забронировать гостиницу.

– Дал.

– Точно дали?

– Вот при вас говорю по другому телефону.

Прислушался. Точно! Говорит!

Приезжаешь туда с чемоданами.

Никто, ничего.

Не слышали.

Не знают.

– Вам звонили?

– Никто не звонил.

– При мне звонил Николай Иванович.

– Куда он при вас звонил?

– В вашу гостиницу.

– Туда и поезжайте. Там вас ждут.

Звоню начальнику.

А он уже домой уехал.

Вернулся сюда.

А здесь уже администратор ушёл.

Кто-то говорит:

– Идите к Бакурскому, он всё решит.

Узнал, кто такой Бакурский и где он сидит.

Пришёл, а его уже нет.

Вернулся и за ночь дал столько, сколько не давал никогда и никому.

И, кстати, хорошо бы поспал, если бы не поезда.

У них окна – на маневровый узел.

Перегоняют составы с путя́ на путя́.

Гудками, матом и свистками.

Я тоже свистнул из окна, состав тронулся.

Тут же – мат со всех столбов.

Но я уже спал глубоко удовлетворённый.

Всех обманывает Америка.

Может быть.

Но почему Англия так не считает?

Наша жизнь напоминает забитое шоссе и бескрайние поля вокруг.

Снова наступает диктатура пролетариата.

Гегемон возвращается.

Три завода борются за одного слесаря.

В нашем деле работают не на результат.

Работают на время.