Сделай меня точно. Как репродуктивные технологии меняют мир

Иными словами, сколько ни пытается церковь отмежеваться от предрассудков, бесполезно: все они – порождение религиозного отношения, образа мыслей и запретов.

Медицина – новая религия?

Взгляд на медицину как на религию в мае 2020 года, в разгар эпидемии коронавируса, предложил итальянский философ Джорджо Агамбен. «То, что наука стала религией нашего времени, в которую уверовали люди, уже давно стало очевидным», – пишет Агамбен [153]. Медицина рассматривается им как религиозная практика, где врачи, служители культа, борются со злом в виде вируса – и будут бороться вечно, ведь неизвестно откуда нам будут являться новые чудеса и новые вирусы.

Вариацией религиозной практики может считаться и репродуктивная медицина со своим «непорочным зачатием». Однако самый большой страх старых клерикальных элит – что новый культ заменит старый и что врач возомнит себя демиургом, занявшим вакантное место Бога, поскольку секуляризация отринула все трансцендентное, – пока что не оправдался. Причина – слишком низкий процент успешности ЭКО. Ни наука, ни медицина, ее практическая спутница, не продемонстрировали божьего всемогущества. «Из всех пар, приходящих ко мне на прием, у половины не будет детей», – резюмирует Рене Фридман.

«У меня была пациентка 43 лет, так называемой старшей возрастной группы, – рассказывает Елена Мартышкина, – своих клеток там давно не было. Наступила менопауза. Она взяла в клинике донорские клетки и родила двойню. Ей было 44, когда она, мать полугодовалых детей, пришла на прием с жалобами на дискомфорт в животе – обнаружилась беременность сроком 12 недель. Сейчас у нее трое детей. Работая репродуктологом, не перестаешь удивляться происходящему».

Ненаучное слово «чудо» освобождает врачей от полной ответственности за происходящее. «Я атеист, – говорит Рене Фридман, – но удивляться в моей работе приходится чаще, чем хотелось бы. Здоровые люди, без единой патологии, спрашивают: „Доктор, почему у нас не получается?“ И я отвечаю: „Не знаю“».

В репродуктивной практике сегодня слишком много темных пятен, или чудес, что придает ей еще больше сходства с религиозной.

Глава 6: География

Несколько лет назад я оказалась в пресс-туре, в составе международной группы журналистов. Среди приглашенных было несколько девушек моего возраста, без мужей и детей. Две самые красивые, испанка Мария и голландка Иветт, вели блоги с миллионом подписчиков. За ужином я сказала, что беспокоюсь из-за возраста и что мой бойфренд не хочет детей, поэтому заморозила яйцеклетки.

Пожалуй, эффект был бы меньшим, скажи я, что отрицаю холокост или разом поддерживаю Путина и Трампа. За столом вдруг стало очень тихо. По выражениям лиц я поняла, что затронула расстроенные во многих душах струны. Француженка спросила, не больна ли я: во Франции замораживают клетки только онкобольных. Американка поинтересовалась стоимостью: криоконсервацию в США делают только богатые. Рыжеволосая и голубоглазая Иветт заметила, что в Голландии не часто встретишь людей, обсуждающих криоконсервацию, гораздо чаще – эвтаназию. Блондинка Мария, фэшн-икона и инфлюенсер, была единственной, кто тоже заморозил яйцеклетки. Правда, она тут же добавила, что вряд ли станет рожать без мужа.

Когда я обмолвилась, что примерно десять моих подруг родили после сорока с помощью суррогатных матерей и без мужей, к нам обернулись даже прежде глухие к «женским» разговорам мужчины. Это был тот редкий вечер, когда я радовалась российскому гражданству. Почти в любой другой стране мира закон наступил бы на горло моей одинокой репродуктивной песне; мой мне ничем не помог – но хотя бы ничего и не запретил.

Итак, каждый год в мире делается 2,5 миллиона протоколов ЭКО и таким образом рождается полмиллиона детей [154]. ЭКО делают не во всех странах. Данные по Европе собирает журнал Human Reproduction, выпускаемый ESHRE. В США статистику ведут Центры по контролю и профилактике заболеваний (Centers for Disease Control and Prevention). В Латинской Америке и Африке статистика собирается благодаря ученым и врачам-энтузиастам. Сложнее всего с учетом в Азии – Китай хочет хранить свои секреты.

В этой главе, разложив земной шар на континенты, отметим места репродуктивной силы: иногда это будет не одна страна, а регион со страной-чемпионом.

В каждом из упомянутых мест и систем интересны доступность, объем господдержки, цены и ограничения. Итак, держите репродуктологический атлас мира.

Европа

В Старом Свете делают 50 %, то есть половину всех ЭКО. В тех странах, что входят в ЕС, можно получить страховую помощь (везде на разных условиях), кроме Ирландии (там не дадут ни пенса). В Бельгии, Франции, Греции, Нидерландах и Словении оплатят до 90 %, а вот в Румынии всего 20–30 %. ЭКО с донорской клеткой делают в 36 странах. В Бельгии, Чехии и Испании – самые либеральные законы.