Седьмая свеча

Иван Степанович особенно не интересовался деталями, лихорадочно соображая, как ему выпутаться из этой передряги, грозившей серьезными неприятностями. Он проклинал себя за легкомыслие, за то, что впутался в эту авантюру. С удивлением искоса поглядывал на сидящую рядом молодую женщину, раздумывая, почему ей удается вертеть им, словно марионеткой, использовать для реализации своих малопонятных для него планов. Молил Бога, чтобы эта история закончилась для него благополучно, и поклялся, что тогда и близко не подойдет к этой медноволосой женщине, красота которой приносит мужчинам одни несчастья.

Он подвез Ольгу к ее дому и быстро распрощался, не имея ни малейшего желания провести с ней ночь, о чем буквально грезил все последние дни. Ольга поняла его состояние и подбодрила:

– Не волнуйся, Ванечка! Тебя никто не видел со мной, и я не собираюсь тебя в это дело впутывать. Тебя там не было, мы с тобой вообще не ездили в Ольшанку. Спи спокойно.

У Ивана Степановича немного отлегло от сердца. «Ох, если бы так все и было!» – подумал он.

– Оленька, я желаю тебе всего хорошего, – быстро прошептал Иван Степанович, словно боялся, что кто-то еще услышит.

– Все, что есть хорошего в жизни, либо незаконно, либо аморально, либо приводит к ожирению, – заметила Ольга, и он смутился. – Ладно, больше тебя не задерживаю. Езжай. Возможно, еще увидимся.

Но Иван Степанович все не уезжал, просительно глядя на нее.

– Что еще? – недовольно спросила она, чувствуя, что силы оставляют ее.

– Мне той ночью приснился человек… Со шрамом… Я боюсь сказать, но… – начал мямлить он.

– Он тебе больше никогда не приснится, это я тебе твердо обещаю. Езжай и спи спокойно.

Она еще не успела зайти в подъезд, а задние габариты автомобиля Ивана Степановича уже исчезли вдалеке. Всю дорогу он придумывал версию для жены, почему он не поехал в командировку и где допоздна пропадал.

40

В подъезде Ольге снова стала плохо, и она, чувствуя себя совершенно больной, с трудом открыла дверь в квартиру.

«Замки на двери так и не поменяла, а теперь уже, наверное, и ни к чему», – подумала она, сбросила пальто и, обессиленная, упала на кровать.

Во дворе дома матери осталось лежать два тела: неизвестного мужчины и Софьи. Возможно, они живы, а может, и нет. Софья, по крайней мере, не подавала признаков жизни. Если она жива, то не в ее интересах указывать на Ольгу. Свой поступок Оля могла объяснить тем, что находилась в состоянии аффекта, когда узнала, что маму убили и кто это сделал. Мужчина тоже попался под горячую руку. Сложнее с револьвером – ведь он не зарегистрирован, и за это можно поплатиться, а тут еще применение с тяжкими последствиями, если не хуже. Впрочем, кто сможет доказать, что она хранила револьвер у себя? Никто. Поэтому она будет утверждать, что случайно его обнаружила на стройке, перед самой поездкой в село. А какие патроны в нем были, не знала, да и вообще она в этом не разбирается.

Приступ рвоты скрутил ее, и она с трудом встала и доплелась до туалета. Вся нижняя часть туловища онемела, и она передвигалась как-то боком. Потом еле добралась до ванной, умылась. Провела массажной щеткой по волосам, и на ней осталась небольшая прядь. В зеркале она увидела изможденное лицо с черными кругами под глазами. Она выглядела гораздо старше своих лет.

Ольга поняла, что проиграла. Возможно, следствие по ее делу еще не закончится, а она уже покинет этот мир и воссоединится с мамой. С трудом добралась до кровати, не имея сил постелить себе и раздеться. Легла, в чем была.

Мысли лениво плыли в голове, не желая останавливаться. «Может, не стоит ждать, когда все это закончится, а взять горсть таблеток снотворного и навеки заснуть, без боли и мучений? Ничего не надо будет объяснять. Никому и ничего. И мне станет так хорошо и спокойно!»

Телефонный звонок больно ударил по барабанным перепонкам. Ольга подняла трубку и услышала голос Маргариты Львовны, которая бесцеремонно ночью нарушила ее покой и даже не думала извиниться за столь поздний звонок.

– Оля, я целый вечер вам названивала. Где вы пропадаете?

– Гуляла, ходила на дискотеку – потанцевать захотелось! – раздраженно ответила Ольга, мысленно ругая «бегемотшу» Тэтчер, задающую глупые вопросы. «Какое ей до этого дело?!»

– При вашем состоянии здоровья это ни к чему хорошему не приведет. Я получила результаты клинических исследований. Как я и предполагала, у вас тяжелейшее отравление. Как думаете чем? Тетраэтилсвинцом. Где это вас так угораздило?

– Понятия не имею! А где он применяется? – Ольга была потрясена. «У меня отравление?! Тетраэтилсвинец?! Откуда он взялся?!»

– Насколько я знаю от Ивана Степановича, вы к химическому производству никакого отношения не имеете. Тетраэтилсвинец иногда применяют автомобилисты для повышения октанового числа бензина, но вы, похоже, приняли лошадиную дозу. Как это могло произойти?

– Не знаю. Ошибка исключена, как я понимаю?