Читаем Секрет Харуки Ногизаки полностью

- Снова они беснуются... - как только я открыл ящик для сменной обуви, изнутри с шелестом обрушилась гора писем. Если оценить на глаз, то всего здесь было пятьдесят посланий. Разумеется, это были не любовные письма, преисполненные грез, а исключительно послания с пожеланиями бедствий или послания-угрозы, и им подобные.

- О, боги...

Я собрал все письма и отправился бросить их в мусоросжигательную установку. С эмоциональной точки зрения хотелось бы оставить все как есть, тем не менее, мое имя написано почти на всех скандальных посланиях, поэтому если не убрать их, то ответственность будет целиком лежать на мне самом. Проклятье... если бы отправители этих писем просчитали последствия в том же ключе, что и я, было бы намного лучше. Полагаю, что если их незначительные усилия направить в немного иное русло, то даже в этом тяжелом мире станет чуть-чуть легче жить.

Сетуя о подобных проблемах, я шагал к мусоросжигательной установке, а по дороге постарался просмотреть некоторые из посланий.

В них были написаны эмоциональные высказывания, составители которых выглядели поистине безмозглыми, например: "Назойливое насекомое, которое водит знакомство с Харукой-тян! Ты, дерьмо, не вынуждай Харуку-тян подбирать сомнительные книги!", или "Обезьяны вроде тебя не подходят Харуке-сама. Знай свое место, негодяй-отаку!", или "Не смей изготавливать фигурку Харуки-сама, извращенец!"

В глубине души я издал тяжелый вздох.

Когда-то я уже получал подобные письма с враждебными выпадами. Они содержали в себе разные угрозы, вроде: "Не смей дружески держаться с Харукой", "Не смей подходить к Харуке ближе, чем на пять метров" или "Не смей пребывать в одном пространстве с Харукой". И то, благодаря информации, которую из добрых побуждений собрал для меня Нобунага, тот период, как мне показалось, стал достаточно коротким, тем не менее, с момента недавнего инцидента послания снова начали приходить в огромном количестве. Вдобавок, эти письма немного отличались по характеру от присылаемых в предшествующий период.

- Ох... проклятье.

По-видимому, все идет к тому, что в нашей школе и в самом деле твердо установится следующая формула: {Негодяй (это - про меня), который пристает к девочке, носящей прозвище "Серебряное сияние звезд"} = {Адепт стиля жизни Акиба, восхищающийся сомнительными фигурками}. Причину даже не требуется выяснять - полагаю, это - недавний инцидент, те мне менее, только в этот раз нельзя просить Нобунагу, чтобы он собрал для меня информацию. Ведь если будет установлено, что хозяин того злосчастного каталога - не я, подозрения неизбежно падут на Харуку. Вдобавок Нобунага со своей стороны будет простодушно радоваться: "Вот это да, на тебя тоже в конце концов снизошло прозрение относительно пути, которым следую я? Ураа!" - поэтому, вероятно, не следует на него полагаться.

- Так или иначе, неужели все и каждый... ненавидят стиль жизни Акиба?

Хотя, пожалуй, они всего лишь ненавидят меня.

Право же, если спокойно все обдумать, то вероятность такого утверждения, скорее всего, велика, так? До сего момента мне практически не приходилось слышать о том, чтобы Нобунага, получивший всеобщее признание в качестве мастера в вопросах стиля жизни Акиба, подвергался таким враждебным нападкам. Более того, окружающие любят этого парнишку в качестве существа-талисмана нашей школы, любят за его дружелюбие и уникальность характера, любят до такой степени, что никто не мог этого предвидеть (да и по внешности он - красавчик).

Когда из всего вышесказанного делаешь вывод...

- ...Короче говоря, субъект, которого терпеть не могут - исключительно я?

...Становится немного грустно. Ууу, что же я такого сделал-то...?

Ладно, при всем том, полагаю, что не может статься ничего иного, кроме как следующее.

Перейти на страницу:

Все книги серии Секрет Харуки Ногизаки

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее