Секретный сотрудник

Теория, которую Кузниц впервые услышал от Эджби на Мальте, теперь стала общепризнанной. Было доказано — как, Кузниц не знал и никто из карасса не смог толком ему объяснить, в общем, было как-то доказано, что на месте перерождения оружия действует некий инкубатор, который клонирует людей, находившихся там в давние или сравнительно недавние времена.

Клоны эти были разные, среди них, если верить газетам и слухам, попадались и известные когда-то личности, но Кузницу известные люди до сих пор не попадались, и теперь, когда он столкнулся вдруг с клоном не кого-нибудь, а самого великого Ленина, он почувствовал явное разочарование.

Сейчас, стоя у окна и с наслаждением вдыхая прохладный осенний воздух — целый день все-таки в прокуренном кабинете, — он вдруг вспомнил, как когда-то давно видел по телевизору интервью с потомком Пушкина. Потомок этот был слесарем-водопроводчиком и говорил и вел себя соответственно. Глядя на него, чувствовал тогда Кузниц какую-то неловкость и даже стыд, и сейчас впечатление от Ульянова-клона было похожее.

«Впрочем, — думал он, — это может быть и самозванец похожий». После попытки теракта на Красной площади в начале года, когда бомбу чуть ли не в мавзолей заложили, в газетах писали, что много появилось Ульяновых: и клонов, и самозванцев. «Вот и на Украину один добрался, возможно, и клон. Надо к Хосе сходить, рассказать и с ребятами из исторического поговорить», — решил он, закрыл окно и отправился к Хосе.

Но до Хосе ему дойти не удалось — по пути к его кабинету встретился ему профессор Рудаки.

— Генрих! — обрадовался, увидев его, Рудаки. — Как удачно, что я вас встретил, а то вот думаю, с кем бы это кофе выпить, о жизни нашей наукообразной поговорить, и тут вы. Не откажете кофе выпить со стариком? — Рудаки явно кокетничал и стариком отнюдь не выглядел.

— Не откажу, — усмехнулся Кузниц и пожал протянутую руку. — Здравствуйте, Аврам Мельхедекович! Я, правда, думал к Мартинесу зайти, поделиться новостью: Ленин у меня только что был, представляете?!

— Клон? — Рудаки взял его под руку и потянул к выходу.

— Трудно сказать, может, и клон. Говорит нейтрально с вкраплениями некоторых словечек уголовно-молодежных. Знаете эти: «блин», «типа»?

— Трудный случай, — покачал головой Рудаки, — у клона ведь при рождении память может быть, как у новорожденного, — чистый лист, это позднее уже могут сведения из прошлой жизни проявиться. Теперь только биологи смогут определить, если сумеют. Трудный случай, — Рудаки опять покачал головой, — а к Мартинесу вы лучше не ходите. Я только от него. Расстроен он очень, у него тоже трудный случай, можно сказать, вызов его профессиональной компетенции. Китаец там к нему ходит, утверждает, что он клон человека периода династии Мин, а Хосе Сальваторович его в упор не понимает: ни то, что он говорит, ни то, что пишет.

Рудаки замолчал, пропуская Кузница впереди себя на лестничную площадку, и уже на лестнице продолжил:

— Меня на консультацию позвал, а я, сами понимаете, по-китайски, кроме «Нинь-хао»,[50]

и не знаю ничего. А китаец наглый — жаловаться собирается, а кому жаловаться и на что? ^_ Рудаки засмеялся. — Но Хосе Сальваторович расстроился.

Кузницу нравился Рудаки — не был он похож на чванливых университетских профессоров, хотя в своей науке был достаточно известен и книги его за границей переводились. В Службе клонов он числился консультантом.

— Китаец этот, скорее всего, с базара. Решил пособие таким способом получить, — Рудаки опять засмеялся, вытащил из кармана сигареты и предложил Кузницу.

Они вышли из здания Службы через проходную, которую охраняли военные — блюла Украина свои немногочисленные секреты, настоящие и мнимые, — и оказались в Старом Ботаническом.

Хотя октябрь был на удивление жарким, в Саду в тени старых деревьев было прохладно. Пройдя немного по центральной аллее, они устроились в летнем кафе и заказали кофе.

— Что вы вообще об этом думаете, Аврам Мельхедекович? — спросил Кузниц, когда принесли кофе. — Раз уж вы меня со службы выдернули, просветите хотя бы бедного эксперта. А то у меня такое чувство, будто я деньги зря получаю — деньги, правда, небольшие, но все же.

— О деньгах вы не беспокойтесь — деньги нам правительство просто так дает, чтобы мы с голоду бунт какой не замыслили и сидели спокойно. А к нашей работе деньги имеют отношение весьма малое, так сказать, пропорционально той сумме, которую они нам выделяют, — Рудаки погладил свою аккуратно подстриженную бородку и хитро прищурился. Сразу же под обликом современного модно одетого пожилого европейского интеллектуала проступил старый хитрюга-перс, торгующийся с варварами о разделе, скажем, какой-нибудь Каппадокии или Триполитании.

— Что же касается ваших занятий, — продолжал он, отхлебнув кофе, с удовольствием затянувшись и выдохнув в сторону струю дыма, — что касается ваших занятий, то тут, как говорили в старину, «темна вода во облацех». Мы ведь, в сущности, не располагаем никакими надежными фактами. Возьмем это пресловутое перерождение оружия. А было ли оно? А был ли мальчик, так сказать, цитируя классика?