Секретов не будет

— Я кандидат наук, имею еще полставки в институте Так вот Лепова отдает студенческие работы в машбюро под видом служебных бумаг. Там печатают, а она со студентов берет деньги и кладет себе в карман…

— А вы занимаетесь со студентами в те самые часы, которые должны отдавать работе с заводскими рационализаторами, и кладете себе в карман деньги, которые получаете и от завода и от института. Как же это понимать? — спросил Гусев.

Начальник бриза побледнел.

— Товарищ судья, я протестую! — крикнул он запальчиво. — Почему этот человек все время подбрасывает мне реплики?

— Пора бы вам понять, что это народный заседатель, — сказал Тугошин. — Он имеет право…

Драматург Порытнев давно уже ерзал на стуле. Он захлопнул блокнот, в котором так и не сделал ни одной записи, и уныло взглянул на улицу! Мужчина с матрасом давно уже скрылся из вида, зато у лужи появилась рассерженная женщина. Она схватила мальчугана за шиворот и, награждая его тумаками, потащила домой. Порытнев окончательно заскучал и отправился курить в коридор.

Когда драматург появился в зале, суд уточнял обстоятельства прогулов, за которые, собственно, и уволили Лепову.

— Никаких прогулов не было! — нервно объясняла секретарша. — Однажды по просьбе Вадима Герасимовича я ходила за воблой…

— При чем здесь вобла! — взорвался Хворостов. — Вы, Лепова, в сторону суд не уводите! Люди здесь собрались серьезные, занятые, время из-за вас тратят, а вы мелете всякую чепуху!

— Почему чепуху? — остановил его Тугошин. — Итак, Лепова, вас посылали за воблой…

— Никто не посылал, — ответил вместо Леповой Вадим Герасимович. — Как-то раз я встречаю ее в магазине в рабочие часы. В очереди стоит. «Воблу, — говорит, — выбросили». Ну, я и подумал, раз уж она безобразничает, нарушает, то пусть купит и на мою долю рыбки килограммчика полтора.

— А еще я ходила искать весла, — вставила Елена Гавриловна, осмелев. — Он же, Хворостов, меня и посылал…

— Это и было связано с поступившей заявкой? — осведомился Гусев.

— Да нет. Начальник купил себе лодку без весел, хотел в отпуск куда-то плыть. Вот я и наведывалась то в магазин «Динамо», то в спортклуб «Водник».

— У меня были дела, а она все равно бездельничала, — пояснил Хворостов. — Ну, сходила раз там пять за веслами. Так ведь все равно ничего не нашла…

— Что-то вы, Хворостов, явно не туда гребете, — сказал судья и объявил перерыв.

В коридоре Тугошин столкнулся с Порытневым.

— Как нравится дельце? — осведомился Павел Андреевич. — Ну, и порядочки в этом бризе! Кого, по-вашему, надо увольнять за безделье — секретаршу или ее начальника? А ведь подобных контор, где люди неизвестно чем занимаются, у нас немало. Вот бы вы всей силой искусства…

— Контор-то немало, — безо всякого энтузиазма согласился драматург. — Да что тут писать? Ну теряют там всякие бумаги, весла ищут по городу, за воблой в магазине стоят… Что за мораль выведешь из этой тощей воблы? Даже никакого принуждения к этому самому нет… Гиблое для сценария дело.

— Ну, как знаете, — недовольно сказал Тугошин. — Вам, писателям, конечно, виднее.

— Да, да. Вот адвокат Подшишкин сообщил мне только что потрясающую новость. От кого-то он слышал, что прохожие задержали зубного техника, который вез по городу на велосипеде свою мертвую бабушку. И знаете, вовсе не убивал старуху. Она скончалась от простуды, а техник, у которого на сберкнижке семь тысяч, пытался вывезти бабушку в лес и там подбросить. Чтобы сэкономить на поминках.

Судья брезгливо поморщился.

— Вы представляете, какие моральные глубины тут можно вспахать! — захлебнулся от возбуждения Харитон Иванович. — Жестокость молодого человека, неуважительное отношение к прямым предкам, бдительность рядовых граждан… Словом, Раскольников в наши дни! Четыре серии обеспечены!

Порытнев откланялся и шариком покатился к выходу. У вешалки он оглянулся и крикнул судье:

— Так если у вас появится что-нибудь такое актуальное, общественно значительное, обязательно звоните. Помните наш уговор.

1973 г.

ОБМАН С ГАРАНТИЕЙ

Одно время в нашей квартире проживал весьма расторопный человек дядя Кеша. Работал он в разных местах, но нигде особенно не задерживался.

— Все ищу работу с гарантией, — объяснял он друзьям.

— Это как с гарантией?

— Очень просто. Мне по душе лишь та работа, где обеспечен «хек-трик».

В футболе «хек-триком» называют тройной успех спортсмена, когда ему в одной игре удается трижды поразить ворота противника. Но дядя Кеша имел в виду совсем не футбол. Под этим спортивным термином он разумел такую приятную служебную обстановку, которая обеспечивает левый приработок, превышающий по меньшей мере в три раза официальный оклад.

Когда-то дядя Кеша распространял билеты на детские утренники и детские представления. Считалось, что он торгует в розницу, и по инструкции ему полагалось восемь процентов от стоимости проданных билетов. Но дядя Кеша развернул работу с масштабом. За какие-нибудь полчаса, не отрываясь от телефонной трубки, он договаривался с тремя организациями о продаже трех тысяч билетов и спокойно клал в свой карман две сотни рублей.