Секретов не будет

…Вот уже пять месяцев Лев Розинов ходит по различным инстанциям. Он пытается убедить, что дача в Кратове ни в коем случае не является продуктом «художественного рукоделия» его отца. На днях он зашел к нам и поведал о доброте троюродного дяди его матери.

— Я так люблю маминого дядюшку, — заголосил Лева-профессор. — Он не перенесет известия, что подарок у меня отбирают в государственную казну. Он такой старенький…

Лева-профессор принялся объяснять, как он бережет своего престарелого благодетеля.

— Забота о его здоровье вошла у меня в привычку, — говорил Лева. — С шести лет мне приходилось подавать ему в постель кофе и прикрывать ватным одеялом его ноги. Ведь если бы он не дожил до восьмидесяти лет, то я бы не получил дачи.

Лева сидел и утверждал, что он третьего дня навестил дядюшку и застал его в добром здравии.

— Годы дают знать, но благодаря моим заботам врач Левин чувствует себя неплохо, — рассказывал Лева-профессор. — у него хороший аппетит. Он с большим удовольствием выпил бутылку кефира, которую я купил для него в магазине. А еще он скушал булочку…

А на самом деле Лева Розинов ни разу не был в доме у гражданина Левина. Если бы он хоть раз отправился туда в гости, то наверняка узнал бы от соседей, что гражданин Левин умер и погребен год тому назад.

Опасаясь, что Леву-профессора может хватить удар, мы намеками, не сразу сообщаем ему о кончине любимого родственника. Но, странное дело, это известие не омрачает чела неблагодарного внучатого племянника. Он хоть бы охнул, хоть бы попросил налить ему из графина стакан холодной воды.

— Известие о смерти деда меня не удивляет, — говорит Лева, поразмыслив. — В последнее время он жаловался на резь в печени.

Но нас удивляет, как мог Лева-профессор беседовать с лицом, прах которого уже предан земле. Лева находит это в порядке вещей. Он лишь просит небольшой срок на раздумье, после чего обязуется исчерпывающе доложить о способах общения с потусторонним миром. А пока он замечает на всякий случай:

— Раз мой папа осужден, то, значит, виноват. Но помните: в нашей стране сын за отца не ответчик.

Это было единственным суждением Левы-профессора, с которым нельзя было не согласиться. Но никто не хочет, чтобы Лев Розинов отвечал за «художественное рукоделие» своего вороватого родителя. Он должен ответить за себя. Потому что «художества», которыми занимается сам Лева, не менее омерзительны.

1959 г.

СОЛНЦЕ, ВОЗДУХ И БЕДА…

Курортный сезон в разгаре. На самой кромке морских рубежей Советского Союза плотными рядами лежат отдыхающие. Они греются на песке и загорают. На вершину Ай-Петри восходят все новые и новые толпы покорителей малых высот. В рекордном количестве потребляется кумыс в здравницах Башкирии. Погрязли в целебных ваннах отдыхающие в Цхалтубо…

Люди отдыхают, набираются сил и возвращаются к делам бодрыми и поздоровевшими. А на смену им устремляются новые отряды отпускников. Они летят на скоростных «ТУ» и «Илах», мчатся в поездах, петляют по шоссе в автобусах, чтобы хлебнуть кислых вод или окунуться с головою в мировой океан.

К сожалению, еще нельзя утверждать, что вопросы летней оздоровительной кампании решены у нас окончательно и бесповоротно. Есть причины и обстоятельства, которые омрачают курортный сезон. Одни едут на юг, чтобы поправиться, а возвращаются назад исхудавшими и облезлыми, как мартовские коты. Другие берут с собой денег в запас, чтобы полакомиться фруктами и накупить самшитовых сувениров для соседей и сослуживцев, а на поверку выясняется, что на курорте этим добрякам приходится уступать случайным лицам за полцены свои брюки, чемодан или электробритву «Нева».

С наступлением бархатного сезона загудели провода. Из Сочи в Магадан, из Сухуми в Ташкент, из Феодосии в Муром, обгоняя друг друга, полетели телеграммы: «Молнируйте тридцать», «Срочно высылайте четыре красненьких», «Переправьте с Иваном Ивановичем двадцать пять». В Москву поступила даже стихотворная депеша: «Нету денег, сел на мель, шлите сорок в Коктебель».

Каковы же причины столь многочисленных летних банкротств? Почему некоторые лица за все время отпуска только и делают, что бегают по санаторным палатам и этажам в поисках десятки? Неожиданно вздорожали курсовки? Взвинчены до крайности цены на лежаки и шезлонги? Или теперь надо приплачивать за пользование южным солнцем, морским воздухом и прибрежным песком?

Давайте для уразумения вопроса познакомимся с историей отдыха Николая Черепанова, мастера из Архангельска, определим, с какого момента он начал терять в весе и когда наконец отпуск стал для него сущей каторгой.

Итак, комсомолец Николай Черепанов приобрел туристскую путевку для поездки по маршруту Ереван — Баку и отбыл в отпуск. Товарищи ждут от него открыток с видами виноградных плантаций и нефтяных вышек. Но вдруг в заводской комитет комсомола приходит из Ленинграда депеша: «Высылайте деньги приобретаю мебель Николай».

— Почему он закупает мебель в Ленинграде, когда ему надо уже давно быть в Закавказье? — удивляются друзья.