Секретов не будет

— А разве оступившемуся человеку закрыты дороги в науку? Разве он никогда не должен стать ученым? — спросил в беседе с нами один ответственный товарищ из Тбилиси.

Нет, почему же, наш закон не мстит, но он требует к себе беспрекословного уважения. Мы не видим ничего плохого в том, если И. И. Хуциридзе когда-нибудь и в самом деле станет кандидатом наук. Но пока мы вовсе не торопимся присоединиться к поздравлениям диссертанта, как это сделал автор очерка «Два приговора».

Потому что нельзя допустить, чтобы исправительно-трудовые учреждения превращались в филиалы аспирантур и чтобы вступал в силу второй, научный приговор, пока еще не искуплен до конца первый, уголовный.

1969 г.

ПЕРЧАТКИ НА ПЯТКАХ

«Жил человек рассеянный на улице Бассейной… Вместо шапки на ходу он надел сковороду… Вместо валенок перчатки натянул себе на пятки…»

С этим рассеянным человеком нас познакомил С. Маршак в своих стихах для детей. Подробно описав, как его герой ведет себя в быту, автор совсем ничего не сказал о том, что он представляет собою на службе. А ведь этот рассеянный гражданин наверняка где-то работал, как-то отправлял свои служебные обязанности и, быть может, в том самом отцепленном вагоне пытался убыть в деловую командировку.

В этом фельетоне нам хочется восполнить указанный пробел и осветить служебную сторону жизни рассеянного человека. Сделать это, наверное, будет несложно, потому что граждане с той же улицы Бассейной попадаются не так уже редко. Они сидят за учрежденческими столами, трудятся на ниве коммунальных услуг, заготавливают внеплановые корма, разбирают жалобы трудящихся. В общем, и на работе у них все получается почти по Маршаку, только они пытаются нахлобучить сковородку уже не на свою голову, а на голову клиента. Они проявляют удивительную забывчивость, беспечность, нерасторопность там, где надо быть предельно внимательным, собранным и точным.

Молодые сахалинцы Николай и Татьяна долго дружили, объяснились в любви и решили пожениться. И вот в сопровождении родственников, друзей и знакомых отправились в бюро записей актов гражданского состояния. Работники этого очень важного в жизни человечества бюро встретили молодоженов с распростертыми объятиями. Усадили их в кресла, записали фамилии в соответствующих книгах и даже вышли на крыльцо, чтобы пожелать им счастливого пути.

В прекрасном настроении молодые приехали домой и сели за праздничный стол. Гости закричали:

— Горько!

Гости наверняка продолжали бы кричать в том же духе, но тут новоиспеченная теща открыла паспорт своего молодого зятя и зашумела, откинувшись на спинку стула:

— Мы тут ничего не знаем, а он уже развелся… Впрочем, точно такой же штамп о расторжении брака красовался и в паспорте Татьяны.

Нет, молодой муж никуда убегать не собирался, а молодая жена вовсе не пыталась оставить для себя свободу рук на дальнейшее. Просто заведующая загсом по своей рассеянности поставила в паспортах не тот штамп, и Николай с Татьяной, формально даже не вступив брак, вдруг оказались уже разведенными.

Словом, брак получился с браком. Пришлось останавливать свадьбу и ехать снова в загс объясняться с рассеянной заведующей.

В непонятную историю попал учитель Сидоров, по слепой случайности оказавшийся тоже жителем далекого острова. История случилась с ним не в загсе (он человек давно женатый) и даже не на Сахалине, а в Москве, куда он прибыл, направляясь на черноморский курорт. У него было в запасе несколько дней, и он решил посвятить их знакомству со столицей, которую, в общем, знал неважно. Если бы учитель пользовался старым методом, выясняя дорогу посредством опроса прохожих, то не имел бы никаких осложнений. Но он, как современный человек, вооружился схемой Московского метрополитена, которую приобрел в киоске. Два дня он отлично ориентировался по схеме, совершая поездки в разные концы города. Но вот на третий день гость столицы решил съездить на ВДНХ. Он взглянул на свою схему и вдруг не обнаружил Рижской линии. Приезжий вертел схему и вправо и влево, но ничего понять не мог. Все было на месте: станции «Арбатская», «Комсомольская», «Новослободская». Но не было станций «Рижская», «Щербаковская», «ВДНХ». На месте Рижской линии виднелся едва различимый желтый прочерк.

Сидоров настолько огорчился, что отправился на выставку троллейбусом. Однако, возвращаясь назад, он спустился на станции «ВДНХ», а вышел на станции «Проспект Мира», благодаря чему окончательно убедился, что Рижская линия не миф, она существует в реальной действительности вопреки схеме, изданной миллионным тиражом.

Если не обращать внимания на моральную сторону дела, то Сидоров материально пострадал не очень значительно: приобретенная им карта стоит всего четыре копейки. Рассеянность других должностных лиц приносит куда большие убытки.