Секретов не будет

…Колхозный бригадир запамятовал, что курить в овчарне строжайше запрещено. Он достал папироску из кармана и бросил по своей рассеянности горящую спичку в солому. Пошел обедать, поболтал на обратной дороге с друзьями, зашел в магазин поглядеть, что привезли из новых товаров. А явился назад — и фермы уже не увидел. Она сгорела дотла. Колхозу был нанесен огромный ущерб.

…Строители возводили овощехранилище, но по забывчивости не сверились с проектом, и стена высотою в три метра неожиданно упала. К счастью, обошлось без жертв.

Еще одно свойство рассеянного человека — терять все, что попадает в его руки. В издательстве он куда-то засовывает рукопись молодого автора, и с этого момента, чтобы ее найти, требуется уже не меньше года. Для розысков в бризе ценного предложения группы изобретателей пришлось учредить специальную комиссию. Один бухгалтер, возвращаясь из отделения госбанка, умудрился забыть в троллейбусе портфель, в котором было восемь тысяч рублей казенных денег.

Как-то в вечерней газете одного большого города мы натолкнулись на впечатляющее объявление:

«Утерянную гербовую печать медвытрезвителя ОВД Заречного райисполкома считать недействительной».

Каким образом потерялась гербовая печать в медвытрезвителе, сообразить еще можно. Но если судить по объявлениям в той же газете, потери печатей в самых различных учреждениях приобретают хронический и злостный характер. Теряются печати в школах, в детских поликлиниках, на заводах, в столовых, в домоуправлениях.

Рассеянные и разболтанные люди теряют не только печати. Теряют и такие предметы, которые, казалось бы, уже никак нельзя потерять. К примеру, на дорогах страны потерялись пять алюминиевых цистерн для перевозки жирных кислот, за которые лесопромышленный комплекс уплатил 150 тысяч рублей.

Две цистерны были отправлены в Троицк. Третья оказалась на станции Хамза Средне-Азиатской железной дороги. Четвертая укатила в Уссурийск и пятая — на станцию Сала.

Минуло вот уже два года, а цистерн все нет. Хозяева рассылают письма и телеграммы начальникам станций, отделений и дорог, своим потребителям: «Высылайте емкости, страдает дело, не в чем перевозить кислоту». Но все остается по-прежнему. Ответы приходят невразумительные. И вообще переписываться с рассеянным человеком бесполезно. Он выражается так же непонятно, как и герой Маршака:

Глубокоуважаемый

Вагоноуважатый,ВагоноуважаемыйГлубокоуважатый…

От рассеянности до прямого головотяпства, как мы видим, один шаг. Между прочим, поступки рассеянных людей вызывают у многих лишь сострадание и улыбку:

— Подумаешь, ну, забыл, ну, ошибся, ну, спутал. Ну, натянул не те гамаши. Ведь это сделано не по злу!

Неверно. Рассеянность должностных лиц приносит огромное, а иногда и непоправимое зло. Это бездельники и бракоделы, а вовсе не забавные чудаки.

Впрочем, если они натягивают перчатки на пятки во внерабочее время, это можно считать не очень полезным, но их сугубо личным делом. Однако позволять ставить подобные эксперименты в рабочие часы было бы непростительной роскошью. И вообще рассеянному чудаку нечего делать в учреждении, на производстве.

Как написано в остроумном объявлении, вывешенном в служебном месте:

«Если вы ничего не делаете, то, пожалуйста, не делайте этого здесь».

Очень справедливые, к тому же весьма вежливые слова!

1972 г.

ВОСЕМЬ ПАПОК КЛЯУЗ

Житель города Кулябинска П. П. Лучинников чаще теперь бывает в Москве, чем дома. Как сообщил нам в доверительной беседе сам Петр Прокофьевич, за последние годы он приезжал в столицу сорок два раза. Чем же привлекает Москва-матушка иногороднего гостя? Художественным театром? Музеями? Международными футбольными баталиями? Или, может быть, в своих приездах он преследует более утилитарные цели, что-нибудь продает, что-то прикупает?

Нет, Петр Прокофьевич приезжает в Москву жаловаться. Вот и сейчас он охотно извлекает из папки большой лист белой бумаги, на котором отмечено движение всех исходящих жалоб. Таких жалоб П. П. Лучинников разослал пятьсот восемьдесят семь. Направлены они по самым разным инстанциям: в ЦК партии Грузии, в Министерство иностранных дел, в Президиум Академии наук.

К указанным организациям Лучинников никакого отношения не имеет: в Грузии заявитель никогда не жил, международными проблемами не занимался, научных открытий не совершал. Впрочем, он-то и не очень печалится, когда ему разъясняют, что обратился не по адресу. Петр Прокофьевич выходит из одного подъезда и стучится в другой. И каталог его жалоб все увеличивается.