Секс, деньги, счастье и смерть. В поисках себя

Самый главный приговор в жизни мы выносим самим себе. Но для развития стойкого чувства самоуважения мы должны ценить свои достижения и перестать думать о неудачах и бедах. Болезненная озабоченность смертью подобна путешествию по жизни на ручном тормозе. Беспрерывно думая о скорой встрече со старухой с косой, невозможно построить (и сохранить) прочное чувство самоуважения. Чтобы продолжать верить в собственные силы, нужно оставаться с живыми. Однако не стоит отрицать тот факт, что наша роль в этом мире – временная.

Справляться со страхом смерти и одновременно сохранять чувство самоуважения нелегко. Самоуважение не существует само по себе. Для высокой самооценки нужно социальное признание. Для нашего душевного равновесия жизненно необходима помощь других. Мы судим и оцениваем себя не по собственным критериям, а по критериям тех людей, мнением которых дорожим. Мы стараемся, чтобы наше культурное мировоззрение было одобрено другими; осознание своего соответствия культурным ценностям усиливает чувство самоуважения и принадлежности к обществу. Мы всегда чувствуем себя лучше, когда являемся частью чего-то большего, будь то семья, социальная организация или общество в целом. Позитивное отношение к себе – лучшее лекарство от страха смерти. А ничто так не повышает самооценку, как признание наших достижений другими.

Самоуважение зарождается в процессе общения с родителями. Во всех культурах семья формирует личность. Именно она знакомит нас с системами ценностей и взглядов, принятых в том обществе, где мы живем, – включая взгляд на природу смерти. Мы обретаем стойкое чувство самоуважения, когда считаем, что живем в соответствии с ценностями той культуры, частью которой являемся. Несоответствие этим стандартам порождает чувство уязвимости. Желая самоутверждения, мы хотим, чтобы другие разделяли наше мировоззрение. В противном случае мы считаем себя оскорбленными и ощущаем угрозу собственному существованию.

Стремясь упрочить чувство самоуважения, заявить о своем существовании и отогнать от себя смертельную угрозу – в лице неминуемой смерти – мы изобретаем системы «ценностей» и «бессмертия». Изобретательные концепции «бессмертия» служат подавлению и преодолению наших внутренних страхов, связанных с нежеланием превратиться в «ничто». Чтобы избавиться от страха смерти и собственного ничтожества, мы вынуждены создавать психические конструкты, формирующие непрерывность существования. Разрабатывая системы повышения самооценки, мы словно прикрываем собственную наготу; разрабатывая системы ценностей, мы убеждаем себя в том, что жизнь не сводится только к смерти. Нам очень хочется верить в то, что жизнь имеет свой смысл и что каждый из нас выполняет особую миссию. Ведь не может такого быть, что мы живем, просто чтобы однажды умереть!

В качестве иллюстрации я бы хотел привести сцену из фильма Ингмара Бергмана «Земляничная поляна», о котором уже рассказывал. Во вступительных кадрах фильма Исаак Борг видит кошмарный сон, заполненный образами смерти. Ему снится похоронная процессия, часы без стрелок, уходящее время и он сам, лежащий в гробу. В ужасе он просыпается и громко произносит: «Меня зовут Исаак Борг. Я жив. Мне семьдесят восемь лет. Я чувствую себя прекрасно». Всеми силами Исаак пытается отогнать мысли о том, на что намекал сон: его смерть уже не за горами. Он снова и снова говорит, что все еще жив и кто он такой. Боясь, что кошмар повторится, не желая снова встретиться со смертью, Исаак лишается покоя. Он будит весь дом и решает ехать из Стокгольма в Лунд, где в университете ему должны присудить почетную степень доктора, величайшее подтверждение его существования. Ему необходимо это путешествие, чтобы подтвердить, что он еще жив, повысить самооценку и прогнать зарождающийся страх смерти. Кошмарный сон о приближающейся смерти повышает его потребность в самоутверждении. Кроме того, он вызывает в нем желание уладить все конфликты, пока не стало слишком поздно, и особенно восстановить отношения с сыном.

Этот эпизод как нельзя лучше показывает, почему мы делаем то, что делаем, – иными словами, насколько тесно связаны самоутверждение, самоуважение и страх смерти. Однако нужно учитывать, что – как бы странно это ни звучало – знание о собственной смерти остается символическим. Большую часть своей жизни мы относимся к смерти как к абстрактному понятию. Как заметил Фрейд, мы всегда остаемся в роли зрителей, даже представляя собственную смерть. Смерть становится реальностью только тогда, когда – как открылось Ивану Ильичу – мы уже умираем, когда наш организм начинает разрушаться или когда мы становимся свидетелями чьей-либо смерти. Но вне зависимости от выбранной нами роли мы постоянно испытываем томящее чувство, страшась одиночества и окончательной разлуки. Эти мысли затрагивают нарциссическое ядро нашего естества. Одиночество пугает. И этот страх может отравить душу.