Семья

– Хорошо, милый. Так что ты узнал?

– Мама, вещи могут много рассказать о человеке. И то, как человек хранит вещи, тоже.

– Верно, сынок.

– Например, Маша торопливая, у неё всё в одну кучу навалено, а Стефан, наоборот, медленный и выдумщик. Василич любит вещи, бережёт их, и ещё он к ним относится, как к живым. Он говорит, что твоё седло любит Красавицу, никогда ей спину не натрёт, его вилы знают его руку, папины сапоги уважают папу, потому папа в них ходит совсем неслышно.

– Бесшумно.

– Да, бесшумно. Василич так и раньше говорил про вещи, только я не замечал.

– Стефан не медленный, он основательный, – поправила я. Сын кивнул. – Почему ты назвал его выдумщиком?

– Он выдумывает, как можно использовать старые вещи, те, которые другие выбрасывают, например, разные баночки. В его мастерской очень интересно всё придумано. Я не как следует рассмотрел. Я к Стефану к первому пошёл и ещё не знал, как надо смотреть, потом только понял, когда в других местах посмотрел. К Стефану схожу ещё.

– А про меня с папой ты можешь что-нибудь сказать?

– У вас все вещи на своих местах, но не так, как у Стефана. Например, плед на диван как попало брошен, один конец свисает почти до пола. Везде аккуратно, а плед валяется. Я его сложил и положил на диван. И мне не понравилось. Потом книжка твоя раскрытая на тумбочке криво лежит. Я поправил и закрыл её. – Он спохватился и заглянул мне в лицо. – Мама, ты не беспокойся, я вначале страницу запомнил, потом книжку закрыл. А кто это, Стругацкие? Там про какого-то Малыша написано.

– Писатели, которые задавались вопросом: можно ли вмешиваться в жизнь другого человека или в жизнь цивилизации с целью изменить её к лучшему? Они жили в прошлом веке.

Максим задумался, потом отказался от своих мыслей и изрёк:

– Мама, я вначале почитаю твою книжку, потом спрошу. Когда я книжку на тумбочке поправил, мне опять меньше понравилось. Получается, когда всё аккуратно и правильно, тогда некрасиво?

– Я бы сказала – безжизненно, а потому неуютно. Уют – это комфортное для жизни пространство, где нужные вещи расположены в удобном порядке. Когда ты видишь брошенный плед, ты понимаешь, что пледом пользовались, он согревал чьи-то плечи. За вещью ты видишь не только действия человека, но и кусочек его жизни.

Максим, вновь ухватившись за мою руку, слез со стула.

– Мама, мне надо одному подумать. Спасибо.

А Катя оккупировала колени отца, как только он перешёл из-за стола на диван. Делилась тем, что придумала, иллюстрируя придуманное рисунками. Анюте тоже стало интересно, покинув мать, она подошла ближе. Серёжа пересадил Катю на одно колено, на другое пригласил Анюту. Пока та собиралась, Катя молча ждала, но, видя нерешительность Анюты, подала ей ручку.

– Чего копаешься? Давай помогу.

Сергей подхватил Анюту под попу, та взлетела, с визгом приземляясь на его колено. Слушая Катю, Серёжа время от времени прикасался губами то к головке дочери, то к головке Анюты. Иногда он обращался взглядом ко мне, едва заметно и беззвучно чмокал воздух перед собой. Я едва заметно кивала, принимая воздушный поцелуй, целовала в ответ.

– Папа, ты меня не слушаешь! – упрекнула Катя.

– Извини, Котёнок, я отвлёкся на маму. Продолжай.

Катя продолжительно-строго посмотрела на меня. Я изобразила гримасу сожаления. Укоризненно покачав головой, она принялась рассказывать дальше.

– Маленькая, ты и впрямь думаешь, что из твоей затеи что-нибудь выйдет? – отвлекла меня Даша, тяжело осев на диван рядом со мной. Даша опять набрала вес и уже третий вечер подряд вместо ужина грызла яблоки.

– Что ты имеешь в виду?

Она хрустнула яблоком и скривилась ярко накрашенным ртом.

– Ну, что дети сами выберут себе мебель.

Я кивнула и, чтобы не затевать бессмысленный разговор, отвернулась.

– Папа, ты опять не слушаешь меня? Я же сказала, стена мне нужна для картин. У меня на ней картины висеть будут.

– Катя, ты хочешь устроить галерею у себя в спальне? Галерею своих работ?

– Папа, у меня же нет своих работ. Я хочу, чтобы у меня в комнате висели картины художников.

– Зачем, детка? У нас же есть галерея.

Катя озадаченно умолкла.

Лет с трёх любимым Катькиным времяпрепровождением стало созерцание полотен живописи. Обнаружился её интерес случайно. Я смотрела фильм «Сокровища Дрезденской галереи», когда детки вернулись с прогулки. И пока я обнималась с Максимом, Катя заворожено смотрела на экран.

– Котёнок, дай я обниму тебя, – позвала её я.

Не в силах оторвать глаз от экрана, Катя протянула ко мне ручки.

– Тебе нравится?