Сэр Евгений

Дорога вывела нас к зелёной луговине, где, разомлев на солнце, лежали с десяток коров и бродили чёрные свиньи. За ней, в окружении полей, лежала деревня в три десятка домов и прилепленных к ним пристроек для скота и птицы. Синие дымки поднимались над отверстиями в соломенных крышах. Проехав мимо, мы достигли границы лесов, за которыми простирались однообразные заросли вереска. Их розовые пятна перемежались большими площадями зелёного мха. Слева по-прежнему тянулся лес, но дорога уходила от него в сторону и шла уже по открытым местам.

Вскоре достигли ручья с коричневатой от глины водой, текущего в широком овраге, — вероятно, это была обмелевшая речка. Внизу, на берегу, сидела старуха и жадно ела размоченный в воде хлеб. Услышав цоканье копыт, настороженно замерла, уставившись на нас подслеповатыми глазами. Иссечённое морщинами лицо, беззубый провал рта, трясущиеся руки…

— Мать, что ты делаешь в такой глуши? — спросил я, когда мы спустились к воде.

— Благородный рыцарь, я иду издалека. Из Линдхерста. Три дня в пути, а за всё это время съела лишь миску супа из отрубей, которую подали мне добрые люди, да вот доедаю эту сухую горбушку, которую я выпросила по дороге. Я иду…

— Вот и иди себе, — прервал её Джеффри. — А нам ещё надо проехать не менее пятнадцати миль, пока мы доберёмся до Гриптшира. Хью, отрежь ей сыра и дай ломоть хлеба.

Мы уже пересекли ручей и выбрались из оврага, когда вслед нам раздались произнесённые дрожащим, надтреснутым голосом слова благодарности. Автоматически повернув голову на её голос, я неожиданно краем глаза уловил, как колыхнулись кусты. В первую секунду не придал этому значения, но тут же сообразил, что стоит полное безветрие. Зверь или… разбойники? За время, проведённое в Средневековье, я вдоволь наслушался о беззакониях, творящихся на дорогах, и о шайках разбойников всех мастей. Бросил взгляд на телохранителя, но тот ехал с невозмутимой физиономией, а Хью за моей спиной напевал фривольную песенку.

И тут на дороге показалась скачущая нам навстречу, в клубах пыли, группа всадников. Песня Хью тотчас оборвалась, а рука телохранителя переместилась на эфес меча. Я сделал то же самое, в душе надеясь, что это приличные люди, а не местные разбойники. Некоторое время мы сближались, потом Джеффри чуть приподнялся в стременах, вгляделся и облегчённо выдохнул.

И кто же это? Шестеро вооружённых людей. Нет. Семеро. Кто впереди? Нет, не рыцарь. Золотой цепи нет, шпор нет.

— Это местный бейлиф, господин, — негромко сказал Джеффри, не дожидаясь моего вопроса. — Представляет королевский закон в здешних местах. Не церемоньтесь с ним, мой господин. Капельку внимания, не больше.

Всадники остановились, перекрыв нам дорогу. Бейлиф был крепким плечистым мужчиной с квадратным лицом, обрамлённым густыми чёрными волосами: шевелюрой, широкими баками и окладистой бородой, напоминающей лопату. Берет с пером. Лиловый камзол. На руках перчатки из оленьей кожи. На поясе меч и кинжал. Солдаты были в коричневых куртках из бычьей кожи. За плечами у каждого длинный лук, а на поясе — короткий меч. Лица у всех суровые, грубые, обветренные.

— Рад приветствовать вас, сэр, — бейлиф приложил руку к груди и поклонился. — Уильям Депп.

— И я рад вас видеть, — я сопроводил эти слова коротким кивком. — Томас Фовершэм, эсквайр, сын барона Джона Фовершэма. Что за дела привели вас в эти места?

— Ищем банду разбойников, сэр, убивших и ограбивших купца на Нотервильской дороге, также они подозреваются в убийстве лесника. Вроде их четверо. Внешность главаря хорошо сумел запомнить приказчик купца, которому посчастливилось убежать. Он его и описал. Чернявый. Широкое лицо. Длинный нос с горбинкой. Шрам на щеке и кольцо в ухе — наверное, бывший матрос, сбежавший с корабля. Вы не видели ничего подозрительного, милорд?

— Посоветовал бы вам обшарить вон те кусты, — ответил я.

Бейлиф принял мои слова, как приказ к действию. Кинул за спину: «Пит, Джеймс!» — и повелительно махнул рукой в сторону кустов.

Двое лучников сорвались с места и поскакали туда.

— Сэр! Разбойники! Они здесь! — крикнул один из них.

И тут же из зарослей выскочили какие-то люди и помчались к ручью. Их можно было понять: на другом берегу, в сотне метров, начинался лес.

Только сорвалась с места оставшаяся четвёрка солдат, как за моей спиной раздался просительный голос Хью:

— Мой господин, можно и мне…

Я небрежно махнул рукой, и он тут же, нахлёстывая коня, пронёсся мимо меня вслед ускакавшим стражникам.

— А мне? — спросил Джеффри.

Я кивнул, и он тоже умчался в погоню.

Один из разбойников, спрыгнув с обрыва, перебрался через ручей, но поскользнулся и упал. Стрела, пущенная стражником, почти наполовину ушла в вязкую глину, пронзив воздух в том месте, где только что находился разбойник. Тот вскочил на ноги и, хватаясь за гибкие стебли кустарника, начал карабкаться наверх. Он уже почти добрался до края оврага, но тут в его спину вонзилась стрела. Он вздрогнул всем телом и рухнул в куст, ломая ветви.