Сэр Евгений

Во время скитаний он перепробовал многое. Довелось ему быть учеником аптекаря в Париже, где он приобрёл начальные знания о сонных зельях и ядах, и подручным палача, и даже главарём небольшой банды, но Лорд понял, чего он хочет, только после двух лет службы камердинером у одного французского епископа. Именно на этом поприще он отточил умение влезать людям в душу, выпытывая их тайны, а затем манипулировать ими. К тридцати пяти годам за ним тянулся кровавый список убитых, а также обесчещенных и преданных им людей. Его искали не только ближайшие родственники убитых, но и несколько десятков дворян, желавших увидеть кровь клятвопреступника и предателя на своём клинке. Спустя время он получил известность как хладнокровный шпион и умелый убийца, который за деньги готов достать хоть дьявола из ада. Росло мастерство, росли и доходы — теперь у него было столько денег, что он мог прожить безбедно не одну, а целых две жизни. Изредка ему приходили в голову подобные мысли, но недолго там задерживались, так как Лорд прекрасно сознавал, что такая жизнь для него равносильна самоубийству. Однако постоянно метаться, меняя места жительства, уходя от наёмных убийц, пущенных по его следам, становилось всё сложнее и утомительнее. Раны и годы всё чаще напоминали ему, что со временем придётся остепениться. Неизвестно, как бы сложилась его жизнь дальше, если бы на него не вышла группа людей с такой заманчивой наградой за работу, от которой наёмный убийца не смог отказаться. Ему предложили герцогскую корону, что означало власть над людьми. А ведь именно она была и оставалась по сей день его главной страстью, смыслом его жизни.

«Править людьми! Вот мой удел! Даже если обещанный мне герцогский трон будет не из красного дерева, а из кучи трупов! Пусть воняют, зато мягко сидеть! Я буду повелевать этими пустоголовыми марионетками, дёргая за ниточки, которые они называют чувствами! Хм… Что-то я сегодня излишне возбуждён. Не стоит слишком сильно горячить своё воображение, это сгущает кровь, что может вредно отразиться на желудке и мужской способности. А ведь восхитительная еда и роскошные женщины прекрасная приправа к власти, они придают ей ещё более изысканный вкус! Поэтому мне лучше сосредоточиться на деле. Я с таким трудом нашёл виконта… Навёл барона на него… Ад и дьяволы! Как так получилось?! Как эти тупоголовые ублюдки могли упустить человека?! Впрочем, я сам виноват. Выбрал отборных глупцов, у которых столько ума, сколько в их дубинках. Проклятие! Ладно, попробуем понять: кто он? Из Хранителей? Или посторонний человек? Но куда тогда делись деньги и бумага?! Эти висельники заявляют, что вбежали в переулок сразу же, как оттуда вышел пьяный горожанин. Ни денег, ни тубуса они так и не нашли, хотя обшарили всё вокруг. Даже если принять, что тубус они пропустили, не обратили на него внимания, то как быть с деньгами? Их забрал пьяный? Значит, он же прихватил тубус. Тогда… тогда он не просто горожанин, а человек Хранителей. Но как он мог там оказаться?! Как?! Мне нужен этот человек, виновен он в этом или нет! Нужен! Иначе я так и не найду концов этой запутанной истории! Если ещё и Меченый допустит ошибку… Только попробуйте, паршивые псы, упустить ещё раз — дьявол в аду рога себе обломает от зависти, когда увидит, что я с вами сделаю!»

Мы уже успели отмахать по дороге не менее пяти километров, когда нас стала нагонять группа вооружённых людей. Погоня? Очень даже похоже. Можно было, конечно, решить, что это скачут воины из дружины какого-нибудь местного барона, но они не имели на одежде ни гербов, ни цветов своего господина.

— Стой! — закричали сзади, и никаких сомнений у меня не осталось.

Я пришпорил лошадь. Сколько времени могли выдержать кони бешеную скачку, я не знал, так как не имел подобного опыта. Мне оставалось только крепче держаться в седле и молить Бога, чтобы тот помог оторваться от преследователей.

Джеффри пошарил в суме и резко выбросил руку назад жестом сеятеля.

«Чеснок!»[1]

— догадался я.

Самое что ни есть отменное средство против конницы с каких-то там времён! Я слышал о нём от своих приятелей-историков, но никогда не видел. Чтобы убедиться в его действенности, я обернулся, что совпало с взрывом криков, проклятий и ржания, раздавшимся у нас за спиной. На дороге билась покалеченная лошадь, в трёх метрах от неё, на обочине, лежало ничком тело её хозяина. Другой конь пытался встать на ноги, что нельзя было сказать о человеке, оставшемся неподвижно лежать на земле. Я ещё не успел полностью осознать увиденное, как Джеффри, придержав лошадь, выхватил из ножен меч и закричал:

— Загоним грязных хорьков в ту нору, откуда они выползли на свет божий! Томас! Хью! Бей! Руби врага!

Развернув лошадь, он ринулся на преследователей. Почти автоматически я повторил его действия, правда, без воинственных криков и, скажу честно, без особого вдохновения. Спустя миг к нам присоединился Хью, который, в отличие от нас, размахивал не мечом, а топором.