Сэр Евгений

Всадники остановились, но руки с рукоятей мечей так и не убрали, да и глаза их по-прежнему смотрели жёстко и настороженно. Судя по усам и бородам с проседью, по их кольчугам, тронутым ржавчиной, потускневшим изображениям на щитах и потёртым ножнам мечей, это были солдаты-ветераны, служившие в дружине… папы леди Эдит.

В общем, я угадал всё правильно, за исключением одного…

Не успела на крыльцо выбежать леди Эдит, как тот же воин, широкоплечий и грузный, взревел по-медвежьи:

— Дорогая дочь, ведь ты не разобьёшь сердце своего отца, не дашь ему лечь в могилу обесчещенным! Я жду правды, моя Эдит!

— Дорогой отец, моей чести не был нанесён урон! И всё благодаря этому славному рыцарю! — тут последовал плавный жест в мою сторону.

После этих слов я понял, что на помощь к дочери прискакал сам сэр Джон Милдред из Шэлфорда во главе своей дружины, несмотря на свой возраст и покалеченную руку. Его старая кольчуга была не раз пробита в боях — я это понял по заплатам из новых колец, а видавший виды щит был испещрён вмятинами и зарубками, как лицо самого рыцаря шрамами, зато его глаза смотрели молодо и дерзко. Смерив меня оценивающим взглядом, сэр Джон с помощью одного из своих воинов слез с лошади и крепко обнял дочь, подбежавшую к нему. После минуты нежных объятий рыцарь отстранил леди Эдит на расстояние вытянутой руки, придал себе свирепый вид и пророкотал:

— Я с тобой ещё дома поговорю, девчонка!

Та виновато склонила голову, но по всему было видно, что сцена покаяния показная, так как на лице девушки не было даже тени страха, зато у её отца глаза аж заблестели от удовольствия при проявлении дочкиной покорности. На фоне хрупкости фигуры его дочери сэр Джон напоминал мне матёрого медведя, вставшего на задние лапы.

Когда спектакль под названием «Возвращение блудной девицы» подошёл к концу, сэр Джон обратился ко мне:

— Сэр! Я хотел бы узнать имя человека, спасшего честь моей дочери!

Тут я подумал, что этот сэр Джон и мой «отец» принадлежат к одному поколению и, скорее всего, имеют одни и те же взгляды на жизнь, на честь и тому подобное. Значит, можно предсказать, какое отношение у него будет к сыну рыцаря, а вот как он отнесётся к наёмнику… Поэтому я не стал скрывать своё имя.

— Томас Фовершэм, сын барона Джона Фовершэма! — сказал я, спустившись с крыльца.

— Ха, парень! Я всегда знал, что яблоко от яблони недалеко падает! Томас, я ведь хорошо знаю твоего батюшку! Отличный боец! Мы с ним дважды воевали во Франции! Помню, был такой случай…

— Отец!

— Ох! Да-да, Эдит! Твой отец неуклюж и плохо воспитан, но зато знает, что такое честь! Сейчас это дьявольское отродье, посмевшее поднять руку на мою дочь, отведает остроту моего клинка!

Рыцарь выхватил меч и решительно зашагал к крыльцу. А когда я увидел, что за своим предводителем затопала тяжёлыми сапогами дружина с оружием в руках, то понял, что сейчас произойдёт.

Сначала он отомстит за честь своей дочери, убив барона, а потом отдаст приказ разграбить и поджечь поместье.

Подтверждение своих мыслей я нашёл в больших испуганных глазах леди Эдит.

— Сэр Томас, пожалуйста! Прошу вас, не дайте моему отцу…

Тут её глаза подёрнулись влагой, губки дрогнули — секунда, и девочка заплачет. Я не выдержал её умоляющего взгляда и, придерживая у бедра меч, побежал догонять сэра Джона. Честно говоря, я не представлял, что можно сделать в подобной ситуации, да и вставать между этими вояками и бароном у меня не было ни малейшего желания.

Ворвался я в обеденный зал в тот самый момент, когда над бледным и съёжившимся на стуле хозяином поместья навис отец леди Эдит со своим огромным мечом. Не знаю, собирался грозный рыцарь рубить барона или решил попугать его немного, но на его пути встал маленький сельский священник, закрывший своим телом сэра Юстаса. Рёв негодующего от столь досадной помехи сэра Джона был такой силы, что даже пламя в камине заколебалось. Если двое воинов в это время стояли по бокам сэра Джона и бросали воинственные взгляды вокруг в поисках врага, то трое других принялись за грабёж. Пока двое солдат складывали в мешок серебряную посуду из буфета, третий сгрёб с камина подсвечники и теперь подбирался к серебряному кувшину и кубкам на столе.

Ну и люди! Хозяин ещё жив, а его дом уже грабят!

Пока я малость обалдевал, глядя на происходящее, в зал влетела леди Эдит и завопила прямо с порога:

— Отец! Отвези меня домой! Я не желаю находиться здесь!

Сэр Джон развернулся к ней, но меч не опустил:

— Девочка моя, я сейчас быстро убью подлого негодяя, покусившегося на твою честь, и мы сразу же уедем!

Эта сцена выглядела бы смешно, если бы не имела реального шанса закончиться пролитой кровью. Я в растерянности наблюдал за всем этим, и тут священник закричал мне:

— Сэр! Вы уже совершили один подвиг и спасли честь леди! Так совершите второй! Не дайте совершиться убийству!

«Вот подставил так подставил, святой отец», — подумал я, когда все воины сэра Джона воззрились на меня в ожидании моих действий. При этом вид у них был далеко не дружелюбный.