Сердца не покоряют силой

Уже подзабывший немного, как тяжело вести с ней беседы, Эртан вздохнул и уточнил:

– Так, если ни войны, ни ультиматума, но что-то столь тяжёлое… хм, неужели он нашёл способ надавить на тебя, и теперь требует внуков? – предположил он.

Рэми аж подскочила от неожиданности.

– Внуков? – переспросила она почти с ужасом. – Да нет же! Он… – и снова замялась.

– Одобрил или не одобрил развод? – решил свести объяснения до предложения простых альтернатив Эртан.

– Одобрил, но…

– Ты сама приехала или он вынудил? – перешёл на режим допроса Эртан.

– Сама, но…

– Скоро уезжаешь обратно или планируешь остаться?

– Остаться, я…

– По-прежнему хочешь развода или передумала?

– Хочу, но…

– Стоп-стоп, у меня генератор простых альтернатив сломался, – вдруг сменил характер беседы Эртан, поставив, впрочем, мысленный плюсик против совета брата: «Будь более напористым!». – Дай-ка я подведу итог, а ты поправишь. Король согласен на развод, никаких препятствий к этому нет, но ты хочешь после развода остаться в Мариане. Король, как я понимаю, не против такого решения.

На последнем выводе глаза Рэми округлились и она воскликнула:

– О Боже! Я же забыла его спросить!

Она, действительно, уговорила отца на развод с учётом её возвращения в Ниию; но речи не шло о том, будет ли изменён её статус, если она предпочтёт остаться в Мариане. И что-то подсказывало Рэми, что отец будет совсем не рад сценарию «развелась и осталась», что ставит его дочь в весьма двусмысленное и компрометирующее положение. Ведь одно дело – быть супругой ралэса, и совсем другое – быть незамужней ниийской принцессой, которая надумала поселиться в чужой стране.

Не зная всех этих нюансов, Эртан сделал вывод, что она забыла спросить по поводу отношения короля к разводу вообще, поэтому он лишь с глубоким недоумением запустил руку в волосы и растеряно переспросил:

– А разве ты ездила не затем, чтобы именно это и спросить?

Кое-как Рэми всё же умудрилась объяснить, в чём дело.

После озвучивания сценария: «Ниийская принцесса выходит замуж за марианского ралэса, через полтора месяца разводится с ним и остаётся жить под его тёплым крылышком» – политик внутри Эртана вскочил и принялся носиться кругами с воплями о том, что же за дура им досталась в жёны. Сам Эртан, вежливо игнорируя истерику политика внутри своей головы, только осторожно улыбнулся и аккуратно, словно говоря с сумасшедшей, уточнил:

– Всё понял, кроме того, зачем нам в этом случае разводиться.

Рэми, хлопая ресницами, аж руками всплеснула… но, впрочем, не привела ни одного аргумента в пользу своей точки зрения.

Мысленно передав привет Аркасту (его любимый оконный проём настойчиво напоминал о нём), Эртан перешёл в наступление:

– Рэми, ты же сама понимаешь, что произойдёт, если мы разведёмся, а ты останешься здесь. От твоей репутации камня на камне не останется! – заверил он горячо.

Дети от ниийской принцессы всё ещё были очень нужны Мариану.

Рэми насупилась, не имея, что возразить на этот аргумент.

– Мне неловко пользоваться твоим великодушием, – наконец, сказала она с большой искренностью в тоне, заставив Эртана покраснеть и устыдиться.

Планы Аркаста полетели в бездну, поскольку не учитывали совестливую натуру младшего брата, который был совершенно неспособен выносить, чтобы о его мотивах думали лучше, чем они есть.

– Причём тут великодушие! – горько воскликнул он, вскочил и принялся мерить курительную быстрыми шагами.

В большом недоумении Рэми наблюдала за этой вспышкой, не зная, что её вызвало и как её прекратить.

Эртан успокоился сам, так же неожиданно, как и вскочил. Рухнув обратно в своё кресло, он откинул голову на спинку, прикрыл глаза и резюмировал неожиданно спокойным тоном:

– Оставим пока в стороне этот вопрос. Развестись всегда успеем. Лучше расскажи, удалось тебе выяснить, зачем вообще твоему отцу этот брак?

Недовольно передёрнув плечом, она пожаловалась:

– Он, видите ли, решил, что для меня так лучше!

В её голосе звучала такая гремучая смесь обиды и гнева, что он встрепенулся, посмотрел на неё с недоумением и осторожно уточнил:

– Хм, Рэми, судя по тому, что мы только что обсуждали, тебе и впрямь так лучше, разве нет?

Она ответила раздражённым и сердитым взглядом, нахохлилась и продолжила свою линию:

– Но он не спросил меня, понимаешь! Он за меня решил, что мне будет лучше! Как будто я вещь какая-то! – от избытка чувств она даже пнула ногой ножку кресла, на котором сидела.

Осознав, на что именно она злится, он хмыкнул:

– Не любишь, когда решают за тебя, да, Рэми?

Она тихо ответила:

– Всю жизнь за меня всё решали. Даже сейчас, когда я приехала туда, сразу же впихнули меня в распорядок дворцовой жизни, не спрашивая моего мнения. Тебе не понять, Эртан, у вас тут всё иначе… но это так ужасно, всю жизнь подчиняться понятиям долга! – горько подвела она итог своей девичьей ниийской жизни.

Эртан закинул ноги на подлокотник кресла и вздохнул: