Сердце Мира

— Что ты здесь делаешь? — спросили мы одновременно. И засмеялись. Кинулись друг другу в объятья, как старые друзья. Хотя не были мы друзьями раньше, так, встречались… Но сегодня я был невероятно рад его видеть. Хотя, судя по его виду, вряд ли он был обласкан судьбой. Рукава у рубахи оторваны, видимо сначала оторвался один рукав, а потом второй отчекрыжили специально, для симметрии. Весь в грязи, синяках и ссадинах. Очень похудел. Наверное, поэтому я его сразу и не узнал. Хотя вряд ли я сам выглядел лучше…

— Кто это такой? — Дита стояла, держа в вытянутой руке кинжал. У ног ее валялась толстенькая тушка, покрытая серым мехом.

— Спокойно! — я тоже встал. — Сейчас я все объясню. Это мой знакомый, он как раз сейчас хотел рассказать, что с ним произошло.

— Он может быть опасен! Если он был… — Дита плавным движением переместилась ближе.

— Дита, не надо! — чего мне меньше всего сейчас хотелось, так это очередного смертоубийства. — Если он сейчас расплещется какой-нибудь отравой, я навсегда разочаруюсь в короле Дреморе и его подданных.

— Я не был в плену! — быстро сказал Локки. — Они не успели меня взять, я сбежал! Это правда, поверьте мне!

Дита опустила кинжал и расслабилась. Подняла с земли тушку.

— Извини, Райл, — сказал она. — Извини…

— Локки.

— Извини, Локки. Очень нервными были последние дни. Давайте я займусь разделкой этого куска мяса, а ты нам расскажешь то, что собирался.

— Да, конечно, — Локки опустил глаза и принялся изучать свои сапоги. — Меня раскрыли в Сердце Мира. В тот же самый день. Как мы с тобой расстались, Райл. Я даже из города выехать не успел…

Дита нахмурилась, перестала сдирать серую шкурку, посмотрела непонимающим взглядом сначала на Локки, потом на меня.

— Я агент Адасадора, — усмехнулся Локки. — Был. Я должен был передать информацию в Сердце мира и поступить в распоряжение к адресату, собственно. На встречу опоздал, перепутал все, а потом и вовсе засыпался. До сих пор не знаю на чем. Такой вот хреновый я шпион оказался. Как я выбирался из вашей столицы — это отдельная песня с плясками. Сложно выбирался. Меня гнали как зайца, то, что я выпутался тогда, было просто чудом. Но самое страшное началось потом… Я пересек границу, остановился в условленном месте и стал ждать распоряжений. Приходит мне письмо, в котором написано, что мне надлежит явиться в одно место. Я радуюсь, что наконец-то все закончилось. Что получу сейчас законных тумаков от начальства, продолжу карьеру, все такое… Но уже на выходе чумазый пацан сунул мне в руку записку. А написано там, что меня ждут вовсе не разговоры с начальством на повышенных оборотах, а обвинение в государственной измене и в лучшем случае плаха. О худшем даже думать не хотелось. Я прочитал и тут увидел их. Меня ждали. Я опять в бега. Ни одним из известных мне коридоров через границу воспользоваться не мог, успел вот в джунгли нырнуть. Блуждаю тут уже две недели, не ориентируюсь вообще. Даже не знаю, куда иду. Карателей увидел, вообще духом пал. Просидел сутки на дереве, вздохнуть боялся. Отравился какой-то ягодой разок. Потом оклемался, поплелся дальше… А сегодня вот иду, слышу кто-то возится. Подошел посмотреть, а тут Райл. Я его не узнал сначала, но по виду было ясно, что это либо дезертир, либо… В общем, самое главное, что не наш. К нашим мне вообще попадаться нельзя. А меня уже такая тоска взяла, что мне все равно с кем, лишь бы пообщаться. Пусть даже перед смертью… Вот так. Больше мне добавить нечего. Детали всякие, думаю, вам неинтересны будут. А что с тобой приключилось, Райл?

Я посмотрел на Диту, она пожала плечами. Я тут же обругал себя. Отряда уже нет, субординацию можно не соблюдать, а я чуть ли не на каждое движение продолжаю разрешения спрашивать! Ладно еще когда это касается джунглей, незаметного перемещения и быстрого устранения противника, а тут-то что? И я начал рассказывать. С того момента, как в армию попал. Локки слушал и жевал сухую травинку. Дита закончила разделывать тушку и даже вставила в мой рассказ пару подробностей про бой.

— И что теперь будете делать? — спросил Локки, когда я закончил.

— Думаю, готовить этого бурундука-переростка, — ответил я. — Очень жрать хочется, просто сил уже никаких нет.

— А потом?

Я пожал плечами. Вместо меня ответила Дита:

— Мы в равном положении, Локки. Любой разъезд, которому мы попадемся на глаза, означает для нас смерть. А вообще, правда, давай подумаем об этом потом. Нам еще надо из джунглей выбраться.

Дита принялась копаться в одной из сумочек на своем поясе, потом виновато развела руками.

— Спичек нет, потеряла где-то, наверное. Или вообще не взяла…

Я посмотрел на Локки. Он отрицательно покачал головой. У меня тоже не было, я их просто не брал, потому что коробок все время брякал, а упаковывать их специально мне не хотелось — возни много, а пригодятся ли они… В общем, я решил, что оставлю спички в лагере, наверняка кто-то другой возьмет. Мы же в бой шли, а зачем спички в бою?

— А как еще можно разжечь огонь? — спросил Локки.