Сергей Непобедимый

Настало время, и интерес из-за океана к большим перевозкам на Камчатке обнаружился в том, что возле территориальных вод Советского Союза появился и постоянно курсировал «Генерал Арнольд» – военный корабль США с разведывательной аппаратурой. А вдоль воздушных границ почти постоянно летали американские самолёты-разведчики. Впрочем, эти привычные реакции заокеанских военных не оказывали никакого влияния на текущую работу. Ей придавалось в Москве особое внимание. И тогда по предложению Непобедимого правительственная комиссия по военно-промышленным вопросам создала специальный орган для контроля над проектом. Это был временный совет главных конструкторов и руководителей группы предприятий, которые играли ключевые роли в подготовке эксперимента. С учётом ситуации этот совет собирался либо в Коломне, либо на камчатском полигоне.

Поскольку на самой ранней фазе создания изделия 171 были сомневающиеся в его перспективах, Непобедимый понимал, что нельзя ничего упустить в процессе работы, какой бы сложной и объёмной она ни была. Все случайности необходимо было исключить в принципе, а для этого нужно настойчиво вникать во все детали систем будущего оружия. Вот небольшая иллюстрация к тезису. Когда на стадии расчётов – на какой высоте должна срабатывать ПРО шахты – у конструкторов возникли вопросы, то для поиска ответов на них довелось налаживать более тесные контакты с создателями «Воеводы». Эта тяжёлая стратегическая ракета длиной 35 метров и массой более двухсот десяти тонн при пуске ни с чем не сравнимым образом покидала своё место. Это был так называемый миномётный старт из шахты – уникальный для ракет подобного класса. Естественно, при организации защиты такой шахты надо было учесть все нюансы подобного старта.

Эта ракета, как известно, была сделана в Днепропетровском КБ «Южное» во главе с академиком В. Ф. Уткиным. Владимир Фёдорович во все времена совместной деятельности охотно откликался на обращения Непобедимого и делал всё для того, чтобы конструкторы КБМ наилучшим образом завершили своё дело в содружестве с коллегами из «Южного». В тот решающий период все нити экспериментальных стрельб сошлись на трёх предприятиях – КБМ, КБ «Южное» и ВНИИЭФ. Уткин поручил своим опытным ракетчикам провести пуски «стратегов» с территории Казахстана по условленной точке-мишени на полигоне Кура. Перед физиками из Сарова, из ВНИИЭФ, стояла сверхзадача – дать ответ на уровне деления атомов.

Мало-помалу время приближалось к моменту испытаний. На полигоне все были взбудоражены, когда пришло сообщение, что союзное правительство приняло решение о выделении восьми межконтинентальных ракет для проведения грандиозного опыта. В головных частях этих ракет были размещены блоки-мишени со сложной телеметрической аппаратурой. Она должна была имитировать все процессы, которые предполагались идентичными при атаке настоящего боевого блока противника. Подразумевалось, что на борту блока-мишени на подлёте к шахте включится специальное устройство, которое инициирует «подрыв ядерного заряда». Фиксация работы блока-имитатора по всем параметрам мгновенно посылалась в эфир, до самой последней секунды его полёта. Кроме того, на безопасном радиусе от места удара блока-имитатора в воздухе барражировали самолёты, которые также регистрировали все значения и величины параметров эксперимента.

В жизни испытателей на Куре при завершающих работах были весёлые минутки с рождёнными здесь же по тому или иному поводу шутками. Одна из них Непобедимому запомнилась особенно. Он сам, приезжая на полигон, порой цитировал полковника, заместителя командира местной воинской части по научно-воспитательной работе В. И. Окулова. Командир однажды, торопя своих подчинённых с каким-то поручением, сказал: «Ребята, надо быстрее. Рейган не ждёт». С тех пор эта фраза стала крылатой в той части Камчатки. Конечно, все тамошние обитатели были политически грамотными и знали, что именно тогдашний американский президент произнёс фразу про СССР как империю зла.

Тогда сопричастными к предстоящим испытаниям ПРО ближнего перехвата оказались многие тысячи людей из разных городов и весей страны. И это притом что тема имела гриф строгой секретности. Но Сергей Павлович не был излишне подозрительным на сей счёт. Он объяснял такую ситуацию просто: да, много людей участвовали в разработке, конструировании и расчётах огромного и сложного проекта. Но его конечное назначение из множества разрозненных по разным научно-техническим организациям документов распознать было практически невозможно. В суть основной миссии изделия 171 был посвящён лишь строго ограниченный круг специалистов. Примерно так же обстояло дело в смежных конструкторских и исследовательских организациях и у военных.