Сергей Непобедимый

Развивая 171-ю тему, специалисты КБМ пришли к новым умозаключениям, что надо решать общую задачу с точки зрения не абсолютной защищённости объектов, а распределённой. Дальнейшие расчёты с конечными вариантами подводили к общему итогу. Он гласил, что при нанесении ракетного удара противником по группе объектов, защищаемых изделием 171, пусковые установки межконтинентальных баллистических ракет шахтного базирования выдержат атаку в достаточном количестве, чтобы сохранить ядерный потенциал, способный нанести ответный удар с неприемлемым ущербом для агрессора на его территории.

Чтобы прийти к этому промежуточному, но крайне важному умозаключению, понадобились усилия и споры, точные расчёты множества учёных и конструкторов, специалистов из разных научных сфер. И сколь широка тогда стала подлинная кооперация научно-технических сил… Ведь к тому моменту к решению сложных проблем подключились, кроме упомянутых, иные мощные научные силы из таких базовых научных учреждений, как ЦНИИАГ, НИИ приборостроения им. В. В. Тихомирова, ЦНИИТОЧМАШ и др.

В какой-то момент общей работы была оговорена одна из ключевых препон технического характера – условный вражеский блок на испытаниях надо было сбивать на минимальных высотах. А к тому времени этот блок летел бы уже в плазменном образовании. Получить в этой ситуации его точные координаты было крайне проблематично. Появилась очевидная мысль – нужна специальная радиолокационная станция с такими параметрами излучения, которые позволят чётко отследить атакующий блок даже в окружении потока плазмы. Создать такую станцию было по силам НИИ приборостроения в подмосковном Жуковском – это знали конструкторы КБМ.

С этим институтом их соединяли прочные деловые связи – ведь там, в Жуковском, ранее были созданы приборы управления для коломенских противотанковых ракетных комплексов. Да и отношения между Непобедимым и генконструктором В. К. Гришиным были, по существу, безоблачными. Они понимали друг друга с полуслова и всегда были настроены на сотрудничество. Оба – лауреаты высших премий страны, Герои Социалистического Труда. Однако необходимо уточнить, что НИИ приборостроения входил в систему Министерства радиопромышленности, руководство которого, как мы знаем, неодобрительно относилось к попыткам коломенцев довести 171-ю тему до финишной ленточки.

Перед той давней знаковой и определяющей судьбу проекта 171 встречей в кабинете Устинова Непобедимому позвонил Виктор Константинович и пересказал смысл беседы, на которую его вызвал глава отрасли П. С. Плешаков. Он без обиняков тет-а-тет сказал Гришину, что на предстоящем совещании у Дмитрия Фёдоровича речь обязательно зайдёт о радаре для 171-го изделия и что на просьбу сделать его надо ответить отказом с объяснением невозможности достичь нужные характеристики. Здесь возможно некоторое огрубление, упрощение того давнего диалога, но смысл его всё же сводился к банальному отказу руководящего лица в поддержке «иногороднего» варианта защиты ШПУ.

Гришин был в списке участников того решающего совещания у Д. Ф. Устинова по ПРО ближнего перехвата. Но он пренебрёг корпоративной солидарностью, ибо понимал её вред для общего дела. Перед этим он позвонил Непобедимому и без утайки рассказал об устной рекомендации в своём министерстве. Сергей Павлович выслушал Гришина, а потом изложил своё мнение. Оно сводилось к одному – принимай решение сам, но знай, что каждый инженер во главу угла всегда должен ставить интересы дела, которому он служит, и не может этим поступиться в ущерб общему делу. Виктор Константинович, что надо подчеркнуть особо, в этих непростых обстоятельствах проявил твёрдость характера в своей общей оценке ситуации. На совещании на вопрос представителей РВСН – сможет ли его институт спроектировать нужный по параметрам радиолокатор для изделия 171 – он ответил определённо: да, мы сможем сделать его… И такой локатор был создан. Увы, этот принципиальный шаг Гришина не прошёл ему даром. Даже после присвоения ему звания Героя Социалистического Труда через короткий срок его под надуманным предлогом понизили в должности.

После завершения наиболее острых споров вокруг предстоящего дела началась невиданная прежде по размаху работа. Местом экспериментального крещения ПРО позиционных районов РВСН, как уже говорилось, была выбрана Камчатка, а точнее – полигон Кура в тамошних безлюдных далях, в окрестностях вулкана Шивелуч. В то время Конструкторское бюро машиностроения стало по существу центральным штабом всех подготовительных работ по этому направлению. Сюда сходились все нити кооперационных связей будущей проверки теории практикой. Подготовка заняла несколько лет, поскольку испытания были намечены в местах весьма отдалённых, труднодоступных для перевозки необходимых грузов и изделий. Площадь будущего действия надо было обустроить в полном соответствии с намеченной программой.