Сергей Непобедимый

В состоянии некоторого самоупоения СТК в лице его руководства стал подвергать сомнению многие распоряжения Непобедимого и в рамках текущей работы. Сверх того из недр совета стали выходить циркуляры, отменяющие приказы руководителя КБМ. По существу – явочным порядком – стало складываться своего рода двоевластие. СТК, например, выпустил распоряжение о вырубке голубых елей на территории предприятия, и стоило немалых усилий, чтобы предотвратить этот «лесоповал». Или по наущению СТК партком начал проверку работы коммуниста Непобедимого по самому широкому спектру его деятельности. К своей чести, комиссия парткома по итогам этой навязанной извне проверки признала успешной работу главы КБМ. Со смешанным чувством горечи и непонимания удивлялся Сергей Павлович – почему так ведут себя те, кто вместе со всеми вчера ещё работал в полную силу в одной, как говорится, упряжке, а нынче в «процессе демократизации» выходит за пределы деловой и человеческой этики?

Не получив поддержки парткома в атаке на главу предприятия, председатель СТК написал письмо министру, в котором «с лёгкостью необыкновенной» резко критически оценил деятельность Непобедимого и предложил две занимаемые им должности разделить на два лица и провести выборы нового руководителя КБМ. При таком наступлении на него по самому широкому спектру проблем, министерство тем не менее, вспоминал Сергей Павлович, поддержало его в этом бессмысленном противоборстве. Из штаба отрасли шли чёткие сигналы и предостережения о том, что отнюдь не отменённый принцип единоначалия в системе самоуправления на предприятии неизменно должен осуществляться его руководителем.

В конечном итоге министр оборонной промышленности СССР П. В. Финогенов, обеспокоенный обстановкой в ключевом конструкторском бюро, подготовил и отослал в Коломну ответ на это письмо. Этот документ, когда-то секретный, в той или иной степени оттенял общую невесёлую картину возникшего противостояния. Но для лучшего ощущения атмосферы прошлого стоит привести выдержки из того письма февраля 1989 года. В нём было сказано, что в соответствии с действующим в стране положением генеральный конструктор назначается Советом министров СССР. Являясь руководителем комплекса научно-технических работ и программ по созданию новой техники, он несёт ответственность перед правительством СССР за обеспечение создания новой техники на уровне лучших мировых образцов, за координацию работы предприятий-соисполнителей, за обеспечение производственных мощностей и своевременное освоение серийного производства изделий. Одновременно генеральный конструктор является руководителем конструкторской организации. Далее идёт разъяснение, что такой порядок руководства созданием новой техники в многолетней практике оборонной промышленности обеспечивает успешное решение научно-технических задач.

Следующие два предложения из ответа министра стоит процитировать дословно: «Постановлением Совета Министров СССР от 21 декабря 1988 года на КБ машиностроения возложена ответственность за разработку нового изделия, а т. Непобедимый С. П. с учётом сложности поставленных задач назначен генеральным конструктором конструкторского бюро. Моим приказом от 30 декабря 1988 года № 607-к в полном соответствии с положением о генеральном конструкторе т. Непобедимый С. П. назначен начальником КБ машиностроения». В финале письма руководитель отрасли пишет, что считает невозможным разделение этих двух должностей, а постановку председателем СТК вопроса о проведении выборов руководителя предприятия – необоснованной по существу.

Однако СТК, даже не дождавшись ответа министра, двумя третями голосов вотировал решение об организации выборов руководителя предприятия. Постановление об этом было обнародовано и вызвало бесчисленные споры, деление на тех, кто «за» и кто «против». Атмосфера в коллективе накалялась и делала положение критическим для работы всего предприятия. Министр счёл необходимым срочно приехать по такому случаю в Коломну.

В большом зале, где по этому поводу проходило общее собрание работников КБМ, не было ни одного свободного места. Поначалу признаки грозы отсутствовали, но она разразилась во время выступления министра. Павел Васильевич довольно спокойно начал говорить и оценивать положение на предприятии, которое было чревато расшатыванием отлаженной до того общей работы. Но вдруг из разных уголков зала начались выкрики, высокого гостя стали обрывать на полуслове, начались так называемые «захлопывания». Министра бесцеремонно перебивали, вскакивали для «выступления с мест» – без конкретики и без учёта логики момента.