Сергей Непобедимый

Непобедимый с высоты уже минувших лет в девяностые и в нулевые годы весьма спокойно относился к теме давнего противостояния Советского Союза и НАТО. Однако он смачно и резко выражался по поводу ДОВСЕ – Договора по обычным вооружённым силам в Европе, подписанного в ноябре 1990 года. Этот договор он считал очередным шагом в капитулянтской политике верхушки СССР на исходе его существования. В рамках того документа советская сторона обязалась вывести с мест дислокации одних только танков почти 42 тысячи. Он искренне возмущался: ну как так можно – удалять боевую технику с той стороны, откуда почти всегда в Россию приходила война? Ещё раз об этом огорчительном примере он вспомнил уже в конце нулевых годов нового века. К тому времени соотношение сил по танкам в рамках того же ДОВСЕ на карте Европы изменилось кардинально, но в обратную сторону. С запада пушки в сторону России нацеливали более 18 тысяч натовских танков, а с российской стороны им противостояли чуть более трёх с половиной тысяч.

Конечно, в семидесятые годы, как признавался Сергей Павлович, подобное не могло ему присниться ни в каком страшном сне. Даже если с нашей стороны был существенный перебор в количестве боевых машин, то нельзя было идти на другое – почти пятикратное неравенство в соотношении числа танков в пользу потенциального противника. Подписание ДОВСЕ, по Непобедимому, было объективно необходимым, но не на таких пораженческих условиях, как это вышло на деле.

Не чуждый интересам своей страны, Непобедимый уже после распада Союза не раз вспоминал добрым словом Д. Ф. Устинова, который всегда с вниманием относился к заботам КБМ. На всех своих высоких постах он всегда и везде энергично поддерживал коломенцев, прекрасно знал, чем живёт коллектив. Он был твёрд в своём понимании интересов СССР во внешней политике, в укреплении его обороны. Сергей Павлович был убеждён, что при жизни Устинова подобные договоры не появились бы даже в черновиках. Человек со строгим характером, требовательный к себе и к подчинённым, к Непобедимому он относился как к равному, зачастую обсуждал в беседах с ним с глазу на глаз самые сложные проблемы новых вооружений. Он не просто верил, а знал, что любое дело, которое будет поручено КБМ, будет исполнено полностью. Эта традиция шла со времён Шавырина и продолжилась в годы нахождения Непобедимого у руля предприятия.

Главный конструктор из своих министерских источников знал, что с вступлением Д. Ф. Устинова в 1976 году на должность министра обороны СССР грядут существенные изменения в планах размещения наших вооружённых сил на европейском потенциальном театре военных действий. Наращивание упомянутой громадной бронетанковой мощи на том направлении началось задолго до восхождения Устинова на олимп военной власти, когда министрами обороны были Р. Я. Малиновский и А. А. Гречко. В ходу была, как говорят военные, доктрина о допустимом неядерном конфликте в центре Европейского континента. Вот тогда и шло накопление танков. При Устинове же акцент военных оборонительных планов стал смещаться в сторону ракет – тактических, оперативно-тактических и средней дальности.

Однако все возможные перемены в доктринальных документах не особо затрагивали в ту пору основные направления деятельности КБМ. Она шла своим чередом, по отработанной схеме – от простого к сложному, от хорошего к лучшему. Когда «Штурм» во всех вариантах становился, как говорят, на крыло, в умах специалистов КБМ и их коллег из многих научных учреждений и прикладных институтов исподволь вызревали идеи нового ПТРК, которому ещё не было тогда придумано название. Был только общий замысел изделия, которое должно было вобрать в себя всё лучшее от предыдущих творений.

Работа эта, как весенний ручей в снегу, тогда только выбирала себе русло. Но вскоре разработчики коллегиально пришли к единому мнению. Итоги всех дебатов подвёл Сергей Павлович. По праву главного конструктора на одном из совещаний он обобщил все суждения по теме и кратко сформулировал главную отличительную черту будущего ПТРК: способность уничтожать различные цели – танки, бронемашины, живую силу врага. И на подобную машину уже нацеливались изощрённые творческие умы конструкторов и инженеров КБМ.

Такая направленность на новое изделие, берущая начало снизу, имела поддержку в министерстве и среди военных, посвящённых в секреты предприятия. Не мог же главный конструктор организовать и проводить подобную работу без ведома руководства! Поиск подходов к ней проходил в теоретических дискуссиях, в консультациях со смежниками, с академическими институтами. Но катализатором к ускорению этого процесса в какой-то мере стал случай. В сентябре 1981 года на территории нескольких военных округов проходили масштабные учения нашей армии и флота и армий ряда стран Варшавского договора. Во всём том, что извергало устрашающий огонь и снаряды разного назначения, достойное место заняли изделия КБМ. Это – переносные зенитные и противотанковые ракетные комплексы, тактические ракеты «Точка».