Серый ангел (СИ)

— А так? — достав из внутреннего кармана грубые, в роговой оправе, с толстыми линзами очки, незнакомец нацепил их на нос, затем оттопырил пальцами уши. — Похож?

Жорка! Фига! Это ты?!А тож! — улыбнулся он, довольный произведенным эффектом. — Ну, приглашай в дом, хозяин. Или так и будем стоять на пороге?

Жорка Афиногенов, друг и одноклассник, гроза учителей, вечно не вылезающий из двоек, дворовый хулиган и исполнитель всех детских проказ Бориса, стоял перед ним, сверкая улыбкой а ля Бельмондо.

В детстве, обладая недюжинной для своего возраста силой, Георгий Афиногенов, по прозвищу Фига, был сильно подслеповат и катастрофически лопоух. И, хотя Жорка носил очки с толстенными линзами и сидел, несмотря на неуспеваемость, за первой партой, он все же постоянно щурился, пытаясь, навести резкость на расплывающуюся перед глазами классную доску.

Когда появились деньги, я первым делом решил исправить зрение, ну, а потом в той же клинике привели в нормальный вид мои “локаторы”, хотя к тому времени они меня уже перестали беспокоить, — рассказывал Жорка, прихлебывая из чашки обжигающий кофе. За час с лишним, он поведал Борису всю свою жизнь за последние двадцать лет, продемонстрировал фотографию жены, двух прелестных дочурок пяти и шести лет, и даже фото своей собаки, монстроподобной, громадной псины, с нелепым именем Пуфик. Очевидно, своим неаристократическим именем Пуфик был обязан Жоркиным детям. Начинал я рядовым брокером: вкладывал деньги клиентов в акции и тут де их сбывал. Часть заработанных денег вложил в “МДМ”, ну помнишь, была такая финансовая пирамида, деньги я вытащил, и с приличным наваром, а лавочка эта вскоре прикрылась. Повезло, — философски заметил он, — многие тогда остались ни с чем. Так ты сейчас процветаешь? — спросил Борис. Ну, на бутерброд с икрой мне хватает, если ты об этом. Честно говоря, еще год-два и можно будет уходить на покой. Куплю себе домик где-нибудь на побережье, буду разводить устриц и наслаждаться закатами. Так ты здесь по делам или на отдыхе? — журналистская сущность Бориса опять начинала брать верх. Каждый раз при любом даже самом незначительном разговоре беседа начинала походить на интервью, некоторые из собеседников это быстро подмечали, тут же замыкались и уходили в себя. Борис клялся себе избавиться от этой привычки, но профессиональные навыки стали его вторым «я» и въелись в него до мозга костей. Вот и сейчас Жорка насупился, одарил его испытывающим взглядом, помолчал, видимо что-то прикинул про себя, затем, не спеша, ответил. У меня был контракт с Институтом, теперь он закончился. Мне осталось продать кое-какую недвижимость, которая у меня здесь осталась. Затем… — Жорка сделал выразительный жест рукой, — затем рву когти отсюда к чертовой матери. Чем тебе не угодил наш родной Орбинск? Ты, насколько я слышал, почетный член города. Или, быть может, Валентина Ивановна вновь решила преподать тебе урок биологии? Если ты на счет того, пыталась ли она залезть ко мне в штаны, то у нее ничего не получилось. Я пригласил ее в ресторан и напоил шампанским так, что после этого она отходила целую неделю. Мне показалось, что она выпила целое ведро, кстати “Вдовы Клико”. Мне это влетело в копеечку, зато, теперь завидев меня, она переходит на другую сторону улицы. Но дело не в ней. Что ты знаешь об Институте? Международная неправительственная организация в подчинении ООН. Международная экономика, научные исследования в различных областях. В общем, ничего особенного. А что у тебя против них?

Жорка достал из кармана пиджака портсигар белого металла и такую же зажигалку: платина, инкрустированная алмазами, вытащил сигарету, закурил, посмотрел, как тлеет кончик сигареты, затем ответил: