Сестра Харуна ар-Рашида

сравнивать нашу нищету с тем изобилием, которое царит

у Бармекидов. Даже перед воротами замка Вечности ие

спешивается столько всадников, сколько перед дворцом

Джаафара ибн Яхьи. Позор! Иногда мне становится

страшно; все это должно плохо кончиться.

Глава XXXII

СМЕЛЫЙ ЗАМЫСЕЛ

Будучи хорошо осведомленным о состоянии дел казны,

шейх Исмаил не мог ие согласиться с цифрами, которые

привел Ибн аль-Хади — они были ему известны, — но

старцу казалось, что непомерно разросшееся богатство

Бармекидов — для халифата нечто вроде легкого недомо¬

гания: ну не смешно ли предполагать, что оно перерастет

в серьезную болезнь? Деньги, в чьих бы руках они ни

находились, лишь увеличивают могущество государства.

—      Я попытаюсь тебе объяснить кое-что, — неторопли¬

во проговорил ои, обращаясь к Ибн аль-Хади. — Дина¬

ров у Джаафара ибн Яхьи хоть отбавляй. Что правда, то

правда. Но, сын мой, золото от него уходит так же быст¬

ро, как и приходит. Богатство Бармекидов служит ара¬

бам. Визирь не скупится на подарки, пенсии, благодеяния.

Назови, кто из хашимитов не принимал подношений? А?

Молчишь? Казначей Джаафара ибн Яхьи — мой знако¬

мый. Он рассказывал, что Бармекиды ежегодно раздают

по крайней мере двенадцать миллионов динаров — куда

больше половины своих доходов. На это есть документы,

скрепленные печатями. Деньги у казначея сложены стоп¬

ками, дирхемы, например, по десять тысяч монет, на каж¬

дой стопке для предупреждения ошибок и быстроты выда¬

чи стоит подпись, указана точная сумма.

Я против того, что следует убить визиря. И не только

потому, что будут подрублены устои халифата, уничто¬

жен великолепный образец ведения хозяйства, но и пото¬

му, что для убийства пет достаточных оснований. К тому

же подобный шаг еще и крайне опасен: у Джаафара ибн

Яхьи много приверженцев.

Относительно тебя я думаю вот что, — продолжал

шейх Исмаил, замечая, как сразу насторожился его вос¬

питанник. — Не ввязывайся в опасные затеи. Береги

свою молодость, она дана тебе раз в жизни. Мне бы хоте¬

лось — и для тебя это будет лучше, — чтобы ты не сто-

ронился Харуна ар-Рашида, не противодействовал ему, а

наоборот, елико возможно, приблизился к эмиру право¬

верных.

—      Но как это сделать? Я бы не прочь... — воскликнул

Ибн аль-Хади, делая вид, будто уступает, а в действитель¬

ности выжидая, что предложит наставник.

—      Я рад, что ты не утратил благоразумия. Как моло¬

дому и знатному хашимиту легче всего приблизиться к

халифу? — растягивая слова, произнес шейх Исмаил,

решивший связать юношу такими путами, которые на¬

долго исключат возможность дворцового переворота. —

Ну, разумеется, женитьбой на одной из его дочерей. Испы¬

танный, проверенный веками способ. Вот, к слову, А алия

на выданье. Я бы попытался помочь тебе, поговорил с Ха-

руном ар-Раншдом...

—      О, мой благодетель! — воскликнул Ибн аль-Хади,

в голове которого пронеслись мысли о том, что дочь ха¬

лифа — превосходная партия. Правда, пришлось бы по¬

ступиться честолюбивыми замыслами, но лишь временно.

В дальнейшем высокородная жена могла стать весомым

козырем в борьбе за престол. — Я боюсь только, Харуи

ар-Рашид посоветуется с визирем и тот отговорит его...

—      Халиф более энергичен и настойчив, чем ты ду¬

маешь, сын мой, — возразил старец. — Я рад, что же¬

нитьба тебе по вкусу. Будем надеяться на успех! А те¬

перь положись на меня, возвращайся в Басру и жди

известий.

—      Слушаюсь, мой наставник! В Багдаде мне делать

нечего. Но я... я не попрощался... Это не помешало бы...

—      Да будет так! — проговорил старец, отвечая соб¬

ственным мыслям. — Завтра утром я отправлюсь к Ха¬

руну ар-Рашиду.

—      Разреши мне вернуться во дворец аль-Амина, —

продолжал Ибн аль-Хади, — я только переночую...

—      Вернуться? Зачем? — переспросил шейх Исмаил, но

немного подумав, согласился. — Ладно. Да хранит тебя

аллах!

Лодка повернула к берегу, юноша пересел па плоско¬

донку из пальмовых листьев и поплыл в обратном направ¬

лении, а старец, задумавшись, смотрел ему вслед, пока

темнота не опустилась на Тигр.

Наступила первая треть ночи. Черный провал внутри

неполного круга зародившегося месяца напоминал череп

негра, обрамленный седой шевелюрой. Водная гладь стала

похожей на темный ковер, расшитый тонкими серебряны¬

ми нитями. За поворотом на излучине реки показался

дворец аль-Амина. Огни во дворце были потушены. Не бы¬

ло слышно ни музыки, ни песен. По парку с лаем носи¬

лись разбуженные собаки.

Ибн аль-Хади обогнул опустевшую террасу, порав¬

нялся с крепостной стеной, где, как он помнил, были за¬

пасные ворота.

На галерее замаячил фонарь. Подвинулся ближе. Со¬

баки, словно по команде, притихли. К балюстраде подо¬

шел слуга. Перегнулся, глянул вниз. Судя по одежде,

это был евнух. Ибн аль-Хади, не покидая плоскодонки,,

окликнул его.

—      Это ты, господин? — отозвался тот.

—      Помоги сойти на берег! — крикнул юноша.

—      Изволь, сейчас спущусь.

Фонарь исчез. Затем появился снова, возле берега.

—      Давай руку, господин! Только не шуми. Лучше

пойдем через потайную дверь.

«С каких это пор у аль-Амина стали бояться шума?