Сестра Харуна ар-Рашида

Чем птица, духом пе робей

И тварь прихлопни поскорей.

Харун ар-Рашид размахивал жезлом, будто сокрушал

невидимых врагов.

Золото, драгоценности, священные реликвии ислама...

Неужели все это, когда его не станет, будет принадлежать

визирю? Аль-Амин глуповат и безволен, ему не удержать

власть. Остается аль-Мамун. Тот удержит. Но он полу-

араб, полуперс, вырос на глазах Джаафара ибн Яхьи, у

него иные намерения, чем у Аббасидов. Да и как он по¬

пал в престолонаследники? По просьбе или, точнее, по

настоянию визиря. Как тогда старался Джаафар ибн

Яхья! Нет ли тут сговора? Неужели династии приходит

конец?

Харун ар-Рашид в бешенстве кусал себе пальцы.

Можно ли изменить ход событий, повернуть историю

вспять, избавиться от чужеземцев, укрепить власть за

Аббасидами?

Он заскрежетал зубами. И снова вспомнил стихи:

Была затея так смела,

И были так мудры решенья,

Но вот запутались дела

И одолели пас сомпенья.

Как людям трудно молоко

Вернуть назад в коровье вымя,

Так нынче планами своими

Нам поступиться нелегко.

Боюсь, нам было б не до смеха,

Когда б судьба нас подвела!

Ведь лопнет бечева успеха,

Которой связаны дела.

У визиря много друзей, сообщников. За него высту¬

пают эмиры, знатные люди оказывают ему поддержку,

уважают его. Ко у Джаафара ибн Яхьи хватит и врагов...

Харун ар-Рашид замер перед пологом, жезлом распра¬

вил его складки. Золотом по шелку были вышиты стихи,

и он прочел их вслух:

Не спеши в серьезном деле,

Поступай всегда с умом,

Что предвидеть не поспели,

С тем не справиться потом.

PI ошибкам оправданья

Не ищи, душой скорбя!

Все напрасны упованья:

Люди не простят тебя!

На душе стало спокойней.

«Кто же подбросил касыду? Кто? — в который уже раз

спрашивал себя халиф. — А может быть, это все клевета?

Правдивый человек так не станет поступать. Все может

быть, все...»

Глава XLIII

У ДВЕРИ ЭМИРА ПРАВОВЕРНЫХ

Он еще ходил из угла в угол, одинокий и удрученный,

когда из-за занавеса бочком протиснулся раб.

—      Говори! — разрешил Харуп ар-Рашид, останавли¬

ваясь.

—      Мой повелитель! — голос у раба дрожал. — С утра

придворные ждут твоего приглашения. Ты соблаговолишь

устроить прием или нет?

—      Кто ждет? — спросил халиф, а сам подумал: «О,

как мне хочется покоя! Ничего больше не хочу! А что,

если всех прогнать (как мне они надоели!) и запереться

одному? Нет, нельзя... Пойдут сплетни, пересуды, будет

еще хуже...».

Будто издалека доносился продолжавший дрожать

голос раба:

—      Вся багдадская свита... как обычно, эмиры... чуже¬

земцы... жаждут убедиться в твоей щедрости...

— Чужеземцев приму позже, — проговорил он тотчас

(«Хоть от этих избавлюсь!»). — Пусть казначей пригото¬

вит дары. А свита пусть ждет... Кто там еще?

—      Ученые, мой повелитель: аль-Асмаи, Абу Убейда,

аль-Кисаи.

Харун ар-Рашид нетерпеливо махнул рукой, едва

удержавшись, чтоб не сказать: «Пусть убираются вой!

Без них тошно».

—      Слушаю и повинуюсь! — сообразил раб. — Пришли

поэты: Абу Нувас, Абуль Атахия, Мерванибн Абу Хафса...

—      Довольно! — перебил Харун ар-Рашид. Лицо его

просветлело. — Я позову их. Пусть ждут в том зале, где

погребок с прохладительными напитками.

В сатирических стихах Мервана ибн Абу Хафсы зло

высмеивался визирь и его сторонники; это нравилось

эмиру правоверных, но сегодня он не настроен был слу¬

шать сатиру. Снова напрягать ум, разгадывать намеки?

Упаси аллах!

—      Готовы ли певцы и певицы усладить нас музы¬

кой? — спросил он. Музыка действовала на него успокаи¬

вающе. Иной раз, слушая приятную мелодию, он забывал

обо всех мирских тяготах.

—      Они в твоем распоряжении, мой повелитель, — об¬

радовался раб, замечая, как спадает халифский гнев. —

Представлены обе школы исполнителей: твоего брата Иб¬

рагима ибн аль-Махди — это Ибн Джамиа, Яхья аль-Мек-

ки, Ибн Наба, Иби Абу Авра — и школа Исхака аль-Мо-

сули, его певцы...

—      Опять будут спорить, как надо петь? — прервал

Харун ар-Рашид. — Надоели мне их пререкания. Пусть

без меня решают, чье исполнение лучше. Зови Барсуму —

он сыграет нам на свирели, и Абу Закара — ребаб в ру¬

ках слепого звучит бесподобно. Впусти еще шута Хусей¬

на! Ну, а петь будут дворцовые рабыни. Впрочем.., где

мой Масрур?

Из-за занавеса появился палач.

—      Я здесь, мой господин!

—      Разыщи Ибрагима аль-Мосули.

Масрур не двигался с места.

—      Ну!

—      Мой господин позволил певцу сегодня отдохнуть.

Я не знаю, где найти его.

—      Ах ты, час моей смерти! накинулся на него

халиф. — Уж лучше бы я присутствовал при убийстве

святого Хусейна! Прочь с моих глаз! И без Ибрагима аль-

Мосули не возвращайся!

Масрур исчез еще быстрей, чем появился.