Сестры Спринг

Я взглянула на себя в зеркало и попыталась понять, что в моем облике перестало устраивать Джона Брука. На ум пришел Ривер, Техас, мелькнула шальная мысль: а не доложил ли кто-нибудь Джону о том, что он встречается со «шлюхой Форт-Худа». Скорей всего, так. Неужели он вдруг разлюбил эти стильные волосы, эту пышную грудь?.. Не может быть. Скорее всего, он узнал о моем прошлом.

Я уставилась на густые ресницы, наклеенные на мои веки. На коробке значилось «Шалунья», и у ресниц был притягательный сексапильный изгиб. Не слишком ли?

Я прихорошилась, щеки нарумянила, губы накрасила в ярко-красный. Я так тщательно готовилась к этой встрече, к нашему Дню. Хотела выглядеть на все сто по случаю воссоединения. И теперь чувствовала себя полной дурой. Я так старалась, наводила лоск и глянец, и все ради человека, который считал, что выяснять отношения по электронной почте – в порядке вещей.

Мы не виделись несколько месяцев. Я хотела, чтобы встреча стала событием, которое укрепит наши отношения на годы вперед. Накрасила ногти, привела в порядок пятки, надела красные кружевные трусики и лифчик с эффектом «пуш-ап», тоже красный и кружевной. Такая вся «секси». Сделала так, чтобы кожа пахла кокосом. Всю получку от миссис Кинг выложила на новенькую пару босоножек от Стива Мэддена. Я хотела выглядеть как женщина из Французского квартала, которая может остановиться в «Ритц-Карлтон», и мне это удалось.

Я представления не имела, как одеваются люди за стенами этого роскошного заведения. Помню, Кинги как-то праздновали юбилей в том отеле, снимали танцевальный зал. Шайа не пришел от этого в восторг. Сказал, что там все старомодное и за милю разит богатеями. Лет сто дизайн не меняли.

Не суждено мне побывать в «Ритц-Карлтоне». Я так ничего и не узнаю.

Я запустила пальцы в волосы, вынула из прически крохотные невидимки. А ведь мне стоило невероятных ухищрений красиво уложить непослушную челку. Схватила со столика пачку косметических салфеток и резко дернула стикер, порвав его.

Джо стояла не шелохнувшись и наблюдала, как я стираю с губ темную помаду. Наверное, она тоже ощущала мой стыд, который накатывал волнами, липкий, греховный, и обрушивался прямо к ногам. Я накрасилась лучшей своей помадой, а это кое-что да значит, особенно если учесть, что мне пришлось брать ее по полной цене, без скидки.

Как иронично! Моя жизнь полетела коту под хвост, а я переживаю из-за зря потраченной помады. Переживание это было мелочным и ненастоящим, а мне хотелось настоящего чувства, пусть даже и душераздирающего.

Содрав накладные ресницы, я пришлепнула их к стеклу на туалетном столике и осмотрела себя с ног до головы – от стертой помады до лакированных ноготков на ногах. Джо стояла с горящими глазами, такая естественная и натуральная.

– Джо, почему ты не хочешь замуж? – Надеюсь, она спокойно воспримет этот нелегкий вопрос.

– Дались они мне, – ответила она с невеселой улыбкой.

– А если серьезно?

Сестра пожала плечами и присела на угол кровати.

– Не знаю. Не то чтобы я не хотела, просто сейчас это не первостепенно, – она замялась, – и в скором времени вряд ли будет. Я скорее хочу стать журналистом или писателем, а не женой. Мне шестнадцать, чего ты хочешь.

Она говорила так просто, так искренне. В ее наивности слышалась мудрость. В этом – вся наша Джо.

– Дело не в том, что мне дико приспичило стать чьей-то женой. Я тоже хочу работать. Просто мне нужен человек, с которым я пойду в этой жизни бок о бок, рука за руку. Ты была еще маленькая и не помнишь маму с отцом молодыми. Они друг друга любили, и это было заметно. Ты не видела, может, поэтому тебе и не хочется.

Джо прыснула со смеху.

– Не вижу связи.

Я тоже не стала бы утверждать, что связь есть. Просто нужно же хоть какое-никакое объяснение, почему мне так хочется внимания и любви. Мне хотелось того же, что было в молодости у родителей. У меня не выходила из головы одна сцена, когда отец вернулся из Афганистана (за две дислокации до нынешней). Мама выбежала ему навстречу, и он так на нее посмотрел!.. До сих пор помню его лицо. Когда войска только прибыли, на церемонии их встречала целая толпа. Все стояли на поле. Мама заметила его раньше нас. Она выпустила из рук ладонь Эми, передала ее Бэт и бросилась к нему.

Никогда не забуду, как папа обнял ее. В его глазах блеснули слезы, он подхватил Эми на руки и крепко прижал к груди. Ей тогда было лет восемь, мы все оделись в одинаковые футболки с надписью «Спринг» на спинах. Что-то такое на нас нашло, и мы единодушно решили разрисовать футболки клейкими красками из тюбиков. Эми написала на своей «ПАПА, С ПРИЕЗДОМ!» и пририсовала что-то типа пластилиновой семьи. Отец попросил не выбрасывать эти футболки, чтобы когда-нибудь сделать из них лоскутное покрывало.

Папа у нас хороший, Джон Брук был таким же. Что плохого в том, что тебе хочется провести жизнь с добрым человеком?

– А ты видела других влюбленных, кроме наших родителей? – спросила я.

Джо пожала плечами:

– В реальной жизни?

– В какой же еще?

Она взглянула на меня, посмотрела на свои ладони. Коснулась покрывала.