Севастопольский блиц

Все произошло совершенно неожиданно. Сегодня утром Балаклава вновь подверглась артиллерийскому обстрелу с вершины Сапун-горы, после чего по склонам в нашу сторону двинулись отряды кавалерии, одетой в невзрачную буро-зеленую форму, а также яростно рычащие механические чудовища. Наших войск в этом городке почти не было, а безжалостные союзники русских без всякой пощады убивали всех, кто оказывал им дажемалейшее сопротивление. Пришли они и в наш госпиталь. Офицер, который представился как капитан артанской армии Коломийцефф, объявил, что все мы – и персонал, и пациенты – теперь военнопленные какой-то там Великой Артании, после чего велел нам немедленно собираться – мол, до заката солнца и британского духу не должно остаться на Крымской земле. Пока он говорил, я с изумлением поняла, что все его подчиненные являются женщинами. До зубов вооруженными женщинами, носящими военную форму так, будто это было их повседневное платье. О Боже, что за наглые стервы это были! Стройные, подтянутые, гладкие и смазливые, они всем своим видом как бы показывали, что и в грош не ставят нашу Великую Британию.

Когда же мы собрались, прямо в воздухе отрылась дыра, откуда веяло жаром, как из печи для выпечки хлеба. У меня от этого зрелища захватило дух; будь я более слабонервной, непременно грохнулась бы в обморок… Но я лишь слегка пошатнулась и стала смотреть, как из дыры выбегают низенькие коренастые женщины – они проворно и ловко хватали носилки с ранеными и тащили их туда, в это пекло… И никто не сопротивлялся, ведь все помнили, насколько суровы пришельцы к тем, кто не выполняет их распоряжения. Я набралась храбрости и, зажмурившись, тоже шагнула в эту дыру. Да и как же я могла поступить иначе – ведь туда унесли моих раненых…

Первое, что я почувствовала – это жестокий жар, который охватил все мое тело, второе – как по спине и по ногам вдруг побежали тонкие ручейки пота. Что это? Преисподняя? Я с изумлением озираюсь по сторонам, втягиваю носом густой, знойный, ароматный воздух, обвожу взглядом раскинувшуюся передо мной площадь с фонтаном, будто пришедшую из восточной сказки, смотрю на висящее в зените раскаленное солнце… и не могу поверить в то, что со мной произошло. Все будто бы во сне; но щипки самой себя не помогают. Мне приходится лишь принять это. Мои губы постоянно нашептывают молитву, но отчего-то Господь не отвечает мне привычным образом: он не вкладывает мне в голову правильных мыслей… И впервые я ощутила свою беспомощность. Но еще страшнее этой беспомощности было бы, если бы мои подопечные заметили мое состояние. И потому я продолжала поддерживать их и подбадривать, и мои помощницы, следуя моему примеру, делали то же самое.

Впрочем, это продолжалось недолго. Хозяева этого места вскоре отделили персонал от пациентов. Высокая худая женщина в белых одеждах объявила, что нас самих почти всех лечить надо, и пока это не будет сделано, нас и на пушечный выстрел не подпустят к пациентам. А посему – девочки налево, мальчики направо, личный медосмотр и водные процедуры. Раз-два.

Достаточно скоро я поняла, что нам не собираются причинять вреда. Осмотр сестер милосердия проводила молоденькая девушка, почти девочка. Она заставила меня раздеться догола (меня, викторианскую леди), после чего долго тыкала пальцами в разные места. Потом велела пройти, не одеваясь, в следующую комнату – там меня обрили во всех местах, кроме головы и заставили вымыться горячей водой с ног до головы. «Вы смердите, леди, как застарелое помойное ведро», – сказала мне та особа, что направила в купальню. После купальни мне выдали легкий белый халат, шапочку и деревянные сандалии, и после этого мне осталось только вздыхать о моей прежней одежде. В ходе всей этой обработки я поняла, что окружавшие меня люди, хоть и не выказывали особого расположения ко мне, открытой враждебности также не проявляли. Это, конечно, было странно, ведь я ожидала, что те, кто помогает русским, и сами вроде них – такие же жестокие и бесцеремонные. И теперь я пребывала в замешательстве, не зная, что и думать. Я решила, что следует подождать и осмотреться… и потом уже делать выводы.

И вот, когда я это решила, то стала замечать просто немыслимые вещи. Я с изумлением поняла, что эти… к которым мы попали, и вправду тоже являются русскими! То есть это не те русские, с которыми мы ведем войну, но очень похожие на них – об этом свидетельствует то, что они говорят на одном с ними языке и общаются по-братски! О, я еще многое заметила… Много удивительного и необъяснимого, просто сказочного… Куда же это мы попали? На рай не очень похоже; впрочем, на ад, пожалуй, тоже. Мне оставалось надеяться, что нам не станут причинять вреда и что в дальнейшем я узнаю больше – как об этом месте, так и вообще обо всем, что происходит.