Северная Ведьма

– Я же говорю, милый, не ревнуй! Всё было исключительно для пользы дела и блага империи. Тем более что Кор Двейн остался к нам совершенно глух.

– Быть может, он женат и глубоко верен своей супруге…

– Вздор! – перебила Куртия. – Мужчина и впрямь может хранить верность брачному обету. Что противоречит его природе, по-моему, но это уже другой разговор. Но не заметить красивую женщину он не может! Не ответить на взгляд, на трепет ресниц, на призывную улыбку – не может. Даже без слов – но он ответит, пусть даже и отказом. Кор Двейн не отвечал никак и ничем. Он нас просто не замечал, мы для него не существовали.

– Гм, дорогая, – смешался Веспа, – но, мы знаем, встречаются самые разные вкусы…

– Насчёт мальчиков мы тоже проверяли, – невозмутимо сообщила гетера. – И насчёт всякого другого тоже. Когда надо, мы умеем быть очень настойчивыми. И изобретательными. Нет, дорогой, ему это просто не интересно.

– Но что же это значит?..

– Это значит, милый, что Двейн одержим. Просто одержим какой-то идеей, целью, страстью до такой степени, что простые житейские радости, как, впрочем, и изысканные удовольствия, для него – ничто. И мне это очень не нравится. Мужчины, так глубоко ушедшие в своё, крайне опасны для нас, простых смертных. Потому что думают они, как правило, о власти. Они сами не знают, зачем она им, но тянутся к ней, летят, как мошки на свет. И добро бы сгорали сами, нет, они норовят сжечь всех, кому выпадет несчастье оказаться рядом.

– Да, – пробормотал Веспа, обнимая идеальные плечи. – Я видел его сегодня, Куртия… это очень, очень, очень опасный человек.

– И он наверняка попытался с тобой подружиться. Ну, скажи, скажи, я же права?

– Права, – сознался чародей. – Пытался. Был очень вежлив и предупредителен. Льстил. Проявлял интерес к нашим исследованиям – если это было притворство, то такой игре позавидовали бы лучшие имперские tragicum, равно как и comici.

– И небось позвал присоединиться к нему… – усмехнулась Куртия. Небрежно поправила волосы. – Не ты первый, милый, не ты первый. Кор Двейн собирает сторонников, как он это называет – «для дружбы поверх барьеров». И они, представь себе, таки дружат!

– Твоя осведомлённость, милая, поистине удивительна. – Веспа склонился, взял её за тонкое запястье, почтительно поднёс руку к губам, поцеловал.

– Ничего удивительного. – Она пожала плечами. – Просто я смотрю, слушаю и размышляю. А поскольку очень многие мужчины полагают – весьма ошибочно, весьма! – что красивая девушка, тем более гетера, размышлять вообще не способна, в моем обществе не сдерживаются. Я, конечно же, хлопаю глазами, выдаю «ох!», и «ах!», и «да неужели!», чем только укрепляю их в оном мнении. Кор Двейн, милый, весьма умён. Он и впрямь говорил со многими влиятельными чародеями высших ступеней, многих привлёк на свою сторону…

– Но цезарю не могли не донести! – возразил Веспа.

– Конечно, милый. Императору не могли не донести. И, полагаю, Кор Двейн это прекрасно понимает.

– Но продолжает?

– Конечно! – фыркнула гетера. – Ах, любезный мой Веспа, на вашем идиллическом острове ты совсем мхом зарос. Император умён, хитёр и подозрителен. В первую голову подозрителен, во вторую хитёр и лишь в третью, увы, умён. Как это так, рассуждает он, Кор Двейн, могущественный свободный чародей, пробившийся на самый верх, завоевавший авторитет среди враждующих Орденов – и чтобы не плёл бы интриги?.. Быть такого не может! Значит, замышляет что-то совсем недоброугодное – как бы не дворцовый переворот!.. Et ipse est qui solus habet iustitiam feceris – «он сам захотел править и всем владеть». Человека без интриги, без плана, без намерений нельзя контролировать, с ним не о чем договариваться, его можно только – ы-ып! – и в Cloaca Maxima. А вот с Кором Двейном «ы-ып!», боюсь, так просто не получится. Он сам кому хочешь «ы-ып» устроит. А тут могущественный маг потихоньку интригует, но в рамках дозволенного, к тому же не столько «устраняет барьеры», сколько возводит новые, – те, кого не позвали, начинают завидовать приглашённым, и всё у нас вертится заново.

– Но… Куртия, дорогая… раз уж ты так осведомлена обо всём… знаешь ли ты кого-нибудь, кому любезнейший доминус Кор Двейн тоже поперёк горла? Кто не стремится к дружбе поверх барьеров, а, напротив, подозревает под нею некую чужую выгоду?

Гетера смотрела на него долго, словно раздумывала, как лучше ответить.

– Знаю, милый. Ты совершенно прав, таких магов в Орденах хватает, хоть и не сказать чтоб много. Лар Теренций Фарг – это имя тебе знакомо?

– Кто ж не знает старого хищника, – пробормотал Квинт, против воли запуская пальцы в чёрные локоны. Рядом с ней невозможно было долго оставаться равнодушным. – Тот ещё ястреб, самое место ему в Щите, просто удивительно, что он делает в Весах… Надеюсь, он не сам тебе об этом рассказал?