Шаг в палеолит

А, кстати, знаете, кто у нас в племени главный? Я? Не угадали! Самый главный в нашем племени – хорёк Васька! Вот так. Из полудохлого заморыша он вырос и отъелся в гладкого шустрого зверька. У него чёткая иерархия. Во-первых, здесь всё его! Ходит где хочет, лазает куда пожелает, спит там, где понравилось. Я – спаситель. Удивительно, но Васька помнит, кто его спас, кормил, гладил, когда ему было совсем плохо. Поэтому мне позволяется почти всё. Гладить, играть и даже невероятные для других полномочия – оттаскать за шкирку, если он переполнил всеобщую чашу терпения. Повиснет безвольной тряпкой в руках, прижмёт уши и делает вид, что раскаивается. Остальные – ни-ни, враз за палец хватит. Ещё одна моя привилегия – предоставление пазухи для сладкого сна. Грудь вождя большая, тёплая, отличное место.

Коленки Соле тоже неплохое место для послеобеденного отдыха. Целование в носик, все эти уси-пуси – это всё её. А ещё она гладильщица-чесальщица высшей категории доверия. У неё и гребешок для этого есть, и не важно, что его делали для девочки. Теперь его применяют к правильному объекту, то есть к нему. И да, с ней тоже можно поиграть.

Белка и Хват – нормальные ребята. На них можно проехаться по окрестностям, чтобы лапки не утруждать, можно и поиграть, а можно и укусить, тут как карта ляжет.

Хатак! Крайне, крайне подозрительный тип. Контакты с ним сведены до минимума.

И все, независимо от статуса обязаны кормить Ваську по первому требованию! Вот так вот. Кое-кто от моего в этот мир попадания уже получил максимальные блага.

Однажды в умной книге я прочитал изречение, которое показалось мне очень интересным. Смысл его заключался в том, что если человек сидит на жопе ровно и не дёргается, то реальность как бы закукливается вокруг него. Он уже не замечает даже те шансы, которые жизнь подсовывает ему под нос, и в конце концов она перестаёт их давать. И тогда человек становится не самостоятельным и зависимым от любого внешнего изменения. Такой человек нежизнеспособен, и судьба его печальна. Но если человек стремится к чему-либо, если он ставит перед собой задачи, то жизнь, наоборот, начинает подкидывать возможности для решения этих задач или какими-то ресурсами, или благоприятными условиями, или нужными людьми. Просто человек не всегда в состоянии разглядеть эти плюшки, вовремя понять – вот он, шанс, который нужен.

У меня было громадьё планов и пути их воплощения. Замечу, пути чёткие, проторенные, а не смутные тропки, по которым необходимо двигаться осторожно, на ощупь. И у меня не хватало людей. Причём не просто каких угодно, а прежде всего пассионариев каменного века. Таких, как Хатак, как Хват или Батор. И где их взять? Таких во все времена было раз-два и обчёлся.

Как оказалось, таких искать не надо, такие иногда сами приходят.

Это случилось в середине июня. К этому времени мы уже сделали ходку за слюдой, прихватив попутно целую кучу кварца. Ходили на лодке с Хватом и Яром. В том каменном мешке их оказалось как в шкатулке для драгоценностей. Вся маленькая пещерка от пола до потолка была усеяна кристаллами. Читал я о таком явлении ещё в той жизни. Правда, как этот феномен называется, забыл. Да и бог с ним. Для меня важнее слюда.

Как-то ближе к полудню на каменный обрыв вышел человек. Был он без оружия и держал повёрнутые открытые ладони к нам, что во все времена означало мирные намерения и желание общаться. И хотя тут не принято кидаться на первого встречного, но… всякое бывает. Стало слегка тревожно.

– Хват, узнай, кто это и что ему надо, – распорядился я.

– И я пойду, – засобирался Хатак.

– Нет, старый, если что, Хват отобьётся и отступит. Не зря же мы с тобой его учили. Ты готовь всё, что у тебя летает. Соле, Яр, будьте готовы по команде бежать к лодке.

Но, слава богу, всё обошлось. Скоро к нашему костру подошёл в сопровождении Хвата мужик годов тридцати. Был он невысокий, кряжистый, перевитый сухими мышцами, с уверенной осанкой. Пучок клыков и когтей на груди, непременный атрибут любого охотника. Прямой и открытый взгляд карих глаз, которыми он с большим вниманием и любопытством осматривал окружающее его. Обветренное загорелое лицо. Сказал бы, вполне обычное, если бы не застарелый шрам через всю левую щёку. Может, коготь, а может, и наконечник какого-то копья. Ну и традиционная борода веником, кукуль на голове и запашок, куда без него.

Прикоснувшись рукой к груди и слегка поклонившись, он, глядя на меня, произнёс:

– Хао, Великий шаман Горький Камень, я – Чёрный Лис, вождь племени Ходящих За Гору, но все называют нас племя Степных Псов.

– Хао, Чёрный Лис, проходи, садись, расскажи, что привело тебя к нам. Соле, быстренько организуй угощение.

– Хао, Хатак.

– Хао, вождь.

Ага, знают друг друга.