Шаг в палеолит

– Вот я и говорю, потому они Ходящие За Гору, но лет пятнадцать назад увязалась за ними пара степных псов, подъедать, что за ними осталось. Совсем удачный год тогда на охоту был. Ну, мелькают где-то там псы и мелькают, никому особо не мешают. Оглянуться не успели, а их уже больше стало, расплодились. Поначалу племя их сильно гоняло. Часто устраивали целые облавы, особенно когда охота плохая была. Убивали и ели. Псы разбегутся, а потом потихоньку снова собираются. Сейчас гонять их стали меньше, привыкли. Так и таскаются за племенем, только и пользы, что, если Длиннолапый или Большой Полосатый Кот возле стоянки объявится, они такой вой устроят, всех на ноги поднимут.

«Вот так, – подумалось мне, – собаки уже оценили выгоду проживания рядом с человеком. И подкормиться при удаче можно, и вой поднять, когда серьёзный хищник нарисовался, авось люди за копья схватятся и дадут отпор, а собаки за их спинами отсидятся, они не гордые. Опять же, волки или гиены близко к стойбищу не лезут – чревато. А вот человек пока следующий шаг сделать не удосужился. Но он обязательно его сделает. И… я даже знаю кто».

– Вот так и поменялось название племени, – тем временем продолжал Хатак. – Степные Псы, все их теперь только так и называют. Да и сами они уже почти привыкли.

– А приручить они собак не пробовали?

– Каких собак?

– Ну, эти псы ведь не волки?

– Нет, какие псы волки! Псы они и есть псы.

– У нас как раз псов собаками называют.

– А-а… А как это – приручить?

– Ну-у, это вон как Ваську мы приручили.

– Это чтобы псы жрали, спали и кусали, как наш хорёк?! На хрен надо такое счастье!

– Ну, относительно Васьки ты, старый, не совсем прав. Ты заметил, что мышей и крыс мы почти не видим. Как думаешь, чья это заслуга?

– Ха! Так это его еда!

– Точно! Но почему он охотится здесь, а не там или там, – ткнул я пальцем в разные стороны.

– Э?

– Это же просто, старый! Здесь его дом. Его логово. Охотясь на своей территории, он тем самым бережёт наше имущество. Вот скажи, нам нужно крысиное говно в пшёнке, а?

– Не, не, говна нам не надо. Васька хороший, – пошёл на попятную Хатак.

– А какая польза от псов, учитель? – заинтересованно спросил Хват.

Вся гоп-компашка, как всегда, активно грела уши.

– Не обижая Ваську, скажу, что намного больше, намного. Но об этом поговорим в другой раз, – хлопнул я ладонями по коленкам. – Гости идут.

Видящая або Светлый Ручей действительно была неординарной старушкой. Да какой там к чёрту старушкой! Годиков этой женщине было, наверное, под сорок. И сохранилась она – не в пример Хатаку. Невысокая, суховатая, можно даже сказать, стройная и подвижная. Палка, а-ля посох, служила скорее показателем почтенного возраста, некоего статуса, уж слишком картинно она на него опиралась. А как только забывалась, что с ней происходило регулярно, сразу становилось понятно, этот посох ей как собаке пятая нога. Слегка волнистые пепельные, а не седые волосы были заплетены в две косы вполне ухоженного вида. Лицо покрывала тонкая сеть мимических морщин, рождённых постоянной улыбкой человека, радующегося жизни. Ведь жизнь, несмотря ни на что, классная штука. А ещё глаза! Живые, озорные, зелёные. Не как у нашей Соле, ярко-зелёные, цвета весенней травы, а насыщенного тёмно-зелёного цвета, цвета листвы позднего лета. И грудной с хрипотцой голос. И ямочки на щеках. Да уж… Даже не представляю, во сколько тонн тротила была эта секс-бомба в молодости!

Балахонистый меховой чехол, висящие на шее шнурки с косточками, кожаный ремешок на поясе с болтающимися мешочками, черепками птиц и мелких грызунов – весь этот антураж, казалось, не имеет никакого отношения к этой женщине.

На её фоне совсем был незаметен крепкий парень лет четырнадцати. Парень как парень, чёрные волосы, чёрные глаза, правильные черты лица, вот только на палку, которую он держал в руках, опирался не понарошку. Что-то у него было серьёзное с левой ногой. Непрезентабельный кусок шкуры, обёрнутый вокруг бёдер, поддерживал кожаный пояс, на котором висел небольшой кремнёвый нож. За спиной болтался весьма объёмный мешок.

А Чёрный Лис вообще шёл сзади и не отсвечивал.

Подойдя к плетню, который уже давно отгораживал сплошной стеной наше поселение, або заинтересованно остановилась и, потыкав его посохом, произнесла:

– Так-так, так-так…

Стремительно войдя на территорию, она, словно не замечая наши представительные фигуры, внимательно окинула взглядом и дом, и навесы, и печь, и различные механизмы с утварью.

– Так-так, ага! Ну-ка, ну-ка… – Она обошла застывшую в растерянности Соле.

Взяв в свои ладони руку девочки, або на несколько мгновений застыла с прикрытыми глазами, затем привлекла её голову к себе, зачем-то понюхала макушку, нежно провела сухой ладонью по бархатной щёчке Соле.

– Хороша дочка, хороша… – вынесла вердикт або. – Чувствующая она, но слабенькая, да. Слабенькая. Спит пока. Но мы разбудим её, да. Разбудим.

В момент потеряв интерес к Соле, она скользнула быстрым взглядом по Хвату и Яру и уставилась на Хатака. Расплывшись в мягкой улыбке, будто только что его увидела, проворковала: