Шаги Командора

Роль свою боярин оправдывал полностью, не считаясь ни с чем. Враги боялись его до беспамятства, друзья относились с некоторой опаской. Если был на Руси человек, не боявшийся крови, то это был Федор Юрьевич Ромодановский.

Друзьями мы с князем-кесарем не были. Да и был ли им кто-нибудь, кроме императора? Если в плане помощи, то, может, и да, однако общение с ним было тяжеловатым из-за характера старого боярина. Разумеется, не потому, что он требовал всех положенных согласно его положению почестей. Даже Петр оставлял возок или электромобиль у ворот и через двор шел пешком. Мы не гордые, к крыльцу подъезжать нам необязательно. Но ведь дружба, помимо прочего, это еще приятность общения и взаимный позитив. Вот этого как раз не чувствовалось. Да и ладно, нормальные рабочие отношения – тоже неплохо.

Я и сейчас прошелся ножками от ворот до подъезда петербургского особняка князя-кесаря. Мне ведь все равно, а человек это честью считает.

– Не нравится мне сие, – боярин посмотрел на меня так, словно именно я был виноват в случившемся.

– Мне тоже, – признался я. – Что-нибудь известно об организаторах?

– Откуда об организаторах знаешь?

– Простое рассуждение. Не сам же Прибылович задумал подобное. Деньги предлагал, значит, некто готов был их предоставить. Наверняка душегуб лишь исполнитель, а вот куда уходят нити заговора… Откуда он хоть приехал?

– Ниоткуда, – и пояснил. – В числе пересекших границы империи никакой Прибылович не значится. В городе таковой тоже не останавливался. Поиски пока ничего не дали. Назвался он в кабаке явно не своим именем. Или не под своим появился у нас. Мы искали по приметам, но в гостиницах никто такого мужчину не видел. Значит, ночевал у какого-то знакомца. Город велик, за каждым не уследишь.

Времена тотальной слежки не наступили. Наверно, их и не было в моей истории. К каждому человеку соглядатая не приставишь. Попадались всегда на чем-то, если же недоволен, но вида не показываешь, кто тебя арестует? Как минимум требуется донос.

Исключение – грядущее царство демократии. Сколько помню, там уже шли разговоры о камерах слежения, возможности найти кого-то через них. Я уже не говорю про мобильники, по которым тоже реально следить за каждым, про кредитки, оставляющие заметный след, про грядущую чипизацию.

Пока же все осуществляется дедовскими методами. Преступников ловят в основном реальных, при дознании активно применяются пытки, как и во всем мире, сексотов нет, лишь есть крик: «Слово и дело». Правда, появились следователи в нашем понимании слова, но все в стадии становления…

– Эх, живьем бы взять мерзавца! – с чувством произносит Ромодановский. – Тогда бы все узнали.

Разумеется! При нынешних методах допроса тайн не бывает.

– И угораздило же поручика!

– Он хотел как лучше, – справедливости ради, вставляю я. – Оружие не использовал, пытался просто оглушить.

– Наградил Бог кулачищами! А теперь искать. Но должен за ним кто-то стоять!

– Беда в том, что подобное выгодно многим. Вопреки мнению Петра Алексеевича Европа населена нашими недругами, а вот настоящих и искренних друзей у нас мало, – делюсь своими банальными соображениями. – Необязательно против нас выступает кто-то из монархов. Весьма вероятно, некая группа влиятельных лиц, недовольная возвышением России. Посему предполагать можно долго, но кто против нас выступил в реальности, путем рассуждений мы не узнаем. Нужна хоть какая-то зацепка, хоть один след.

Ромодановский тяжко вздохнул. По части добывания доказательств он был докой, благо его-то методами можно было вытянуть правду практически из любого человека. Беда, что вытягивать было не из кого.

– Можно дать Ардылову скрытую охрану. Чтобы он сам не подозревал, а где-то рядом была пара человек, – подсказал я. – На случай если еще к нему подойдут, чтобы можно было повязать. Ведь не просто так это Прибылович подсел именно к нему! Знал наверняка. В случайности я не верю.

– Я тоже.

Можно сколько угодно твердить о шпиономании и происках враждебных сил, сводя все к заурядной паранойе, однако в реальности закулисная война действительно существует почти столько же, сколько существуют страны. Каждый блюдет собственные интересы всеми доступными и недоступными способами. А ведь помимо государственных всегда существуют интересы частных групп. Если те группы достаточно могущественны, чтобы вмешиваться в большую политику.

– Сама собой напрашивается Польша, вернее, второй король с его приближенными. Благо и фамилия тоже распространена там. Но не факт, – делюсь простейшими соображениями. – Лещинский обязан бояться, что мы в очередной раз поддержим конкурента. Собственно, уже поддерживаем. Да и ближайшие соседи, мать их ети! Хотя… Спрашивали ведь место, где мы якобы были. А поляки моря не бороздят, и наши океанские вояжи им безразличны. Следовательно, Прибылович – агент не их. Его использовал кто-то другой.