Шаги во тьме

– Там было в письме, про которое я вам говорил. Упоминалось про эти деньги. Что, мол, хорошо, что тратиться не будут.

Филиппов снова повернулся к тетушке:

– И вы что? Неужто перевели всю сумму в Париж?

– Не всю. Только то, что просил. Но там еще почти четыреста рублей процентов набежало. Про них я его в ответном письме спросила, я же им не хозяйка, может, он их на черный день приберегает.

Сыщики переглянулись, и в разговор вступил Аркадий Францевич:

– Скажите, а вы уверены, что письмо писал ваш племянник? Почерк его?

Алена Степановна с беспокойством перевела взгляд с Филиппова на Кошко:

– Ну, написано будто бы в спешке, но это его рука. Да вот, если изволите. – Она достала из бюро еще несколько писем, протянула Аркадию Францевичу. – Сличайте. Да, письмо не похоже на обычное, слишком короткое. Но он же пишет, что занят делами.

* * *

На вокзал ехали молча. «Ванька» нахлестывал по заиндевевшим бокам свою каурую лошадку, та бойко отстукивала подковами и иногда всхрапывала на месяц, стряхивая по-собачьи снежинки с блестящей гривы. Лишь в вагоне Аркадий Францевич не выдержал:

– Ну не бывает таких совпадений, Владимир Гаврилович! Не верю! Чтоб имена с отчествами оказались одинаковыми! Ну ладно у одного – так ведь у обоих! Чтоб в одном городе два Александра Алексеевича в одно и то же время встретили двух Андреев Серафимовичей, да еще и работать к ним подрядились! Это же не дешевый роман, а жизнь!

Филиппов снял пальто, бросил на диван. Туда же полетела и шляпа.

– Жизнь, дорогой мой Аркадий Францевич, подчас удивительнее романов оказывается. Но согласен, слишком мудрено для совпадения. Даже для жизни. Так что, вероятнее, труп у нас в мертвецкой все-таки Гилевича, брат его ни в чем не виноват, а убийца и впрямь беглый студент. Такие дела, голубчик.

Кошко тоже снял шляпу, но разбрасываться одеждой не стал, аккуратно повесил на крючок поверх шарфа и пальто.

– Но мотив? Что с мотивом?

– Да черт его знает! – не сдержался Филиппов. – Может, Гилевич и в самом деле задумывал то, что мы с вами нафантазировали. Достал ножи свои, а студент проснулся, стал сопротивляться. Мы же видели его фотографию – огромный детина! Вот и не Гилевич осуществил свой план, а наш Прилуцкий прикончил Андрея Серафимовича. Попала кошка в мышеловку. Увидел студент, что натворил, запаниковал, решил обезобразить труп, чтоб запутать расследование и дать себе время для бегства. Чего уж теперь, семь бед – один ответ. А из Франции уже написал тетке про свое наследство. Жить-то на что-то нужно в бегах. – Он бросил на стол парижское письмо.

Кошко плюхнулся на диван, вытащил листок из конверта, еще раз перечитал короткое послание, пробормотал:

– Что-то здесь не то…

Аркадий Францевич подвинулся к окну, прислонился виском к холодному стеклу.

– Ну что не то? – уселся напротив Филиппов. – Почерк Прилуцкого тетка подтвердила. Хотите, садитесь и сами сличайте, вот вам другие его послания. Письмо короткое? Ну так до этого он людям головы не отрубал, после таких потрясений потеря красноречия – не самое тяжелое последствие, голубчик. Плохо, что деньги она уже отправила. Он ведь мог их из банка забрать, не дожидаясь письма. Так что ищи его теперь по всей Европе.

Поезд вздрогнул, качнулся. Здание вокзала начало медленно уплывать вбок. Аркадий Францевич будто очнулся, сгреб со стола письма, запихнул в карман, вскочил с дивана, схватил в охапку одежду Филиппова, сунул в руки ничего не понимающему Владимиру Гавриловичу, сам сорвал свои вещи с вешалки и, крикнув «За мной!», выскочил в коридор и понесся к выходу. Там, чуть не сбив с ног кондуктора, спрыгнул на перрон, обернулся – бывший патрон, тяжело дыша, стоял рядом, пытаясь попасть рукой в рукав пальто.

– Что за выкрутасы, господин Кошко?

Пальто наконец-то поддалось, Владимир Гаврилович надел шляпу, застегнул все пуговицы и обмотал шею шарфом – перчатки остались на диване в купе, и сейчас, спрятав руки в карманы, столичный сыщик напоминал нахохлившегося грача, раздраженно ожидающего объяснений от сыщика московского.

– Не нужно его искать! Даже если он и правда уже снял деньги со счета, за письмом он может явиться. Узнает он, что осталось еще четыре сотни, и непременно и их пожелает заполучить! И напишет тетке! Она нас, конечно же, не известит – вы же видели, она племянника не выдаст. Поэтому нам надо срочно уведомить почтмейстера, чтобы все письма на ее имя вскрывали и проверяли, не от него ли! Скорее, нам снова нужен извозчик! – И он кинулся было к вокзалу, но Филиппов ухватил его за рукав.