Шам

– Братья! Братья, не стреляйте, во имя Аллаха! – он постарался придать голосу какой-то неясный акцент. Впрочем, фразы, вырывавшиеся из пересохшего горла, больше походили на карканье, так что можно было и не трудиться.

Чеченцы отреагировали мгновенно – автоматы перехвачены в боевое положение, короткая цепь полукругом охватывает машину.

– Ты кто? Выходи давай! А́втомат в окно выкинь сначала! – непонятно по голосу, то ли нервничает (хотя вроде особо не с чего), то ли злится сам на себя, что не проверил такси раньше. – Давай в темпе, мозги не делай!

Автоматы дезертиров лежали в багажнике под кучей барахла, и добраться до них не было никакой возможности, но вот пистолет, разумеется, Марат в салон прихватил. Толку от него сейчас, правда…

– Автомата нету, короткий только. – после секундного колебания, пистолет полетел в выбитое взрывом окно. – Выхожу, братья, не стреляйте!

Сказать, впрочем, оказалось легче, чем сделать.

– Не могу, дверь заклинило! – будь Марат в обычной форме, выбить покорёженную дверь особых проблем бы не составило, но сейчас любое усилие давалось «через не могу» и вызывало приступы тошноты пополам с головной болью.

– Их двое тут! – внезапно прозвучало над ухом, почему-то на русском. Пока Марат возился, один из чеченцев неслышно подкрался сзади и теперь рассматривал внутренности такси через огромную дыру в заднем стекле. Не забывая, само собой, держать их на прицеле.

– Он без сознания, тяжёлый, вроде. Тоже брат. Помогите, во имя Аллаха.

На лицах кавказцев (каковых всего оказалось пятеро) читался неприкрытый скепсис (пополам с любопытством, правда), но, как бы там ни было, времени они не теряли. Здоровенный, почти не уступающий габаритами покойничку Макшарипу нохча без каких-либо видимых усилий выломал перекошенные двери, после чего обоих «братьев» извлекли наружу, не забыв тщательно обыскать и сорвать покрывала. Деньги, что у Марата, что у Артура, незамеченными, естественно не остались, и то, с какой непринуждённостью старший из чеченов, тот самый «стрелок», убрал их за пазуху, Валееву совершенно не понравилось. Время качать права, впрочем, было явно неподходящим.

– А этот готов! – молодой чеченец, осматривавший голову лежащего словно куча тряпья Артура, с оскорбительной небрежностью уронил её на пыльный асфальт. Не то чтоб напарнику Валеева от этого стало хуже, металлический кусок непонятно чего (наверное, грузовика) практически размозжил казанцу череп, но…

Марат опустил голову и негромко прочитал дуа233

за покойного. Не сказать, чтоб они стали такими уж закадычными друзьями, но нормальный был пацан – без гнили. Брат по оружию.

Чеченцы выслушали, не перебивая, и парочка даже провели ладонями по щекам, когда Марат закончил. Но затем «стрелок» немедленно вернулся к делу.

– Ты кто такой? Русский?

Прозвучало деловито, вроде как чисто для уточнения, словно ничего плохого в этом нет, но на такую детскую разводку Валеев, разумеется, не попался.

– Нет, брат, ты что. Татарин я. Мурад аль-Ашкар, давно уже воюю, с Ирака ещё начинал.

Чеченец иронично хмыкнул. У него вообще, несмотря на грубые черты и старый шрам от левого виска до подбородка, было лицо человека не без чувства юмора. Что, кстати не радовало – чувство юмора у нохчей в принципе своеобразное, а уж по страсти к всякого рода изуверствам они если кому и уступят, то разве что иракцам, и то не факт.

– И где воевал, «Блондин»? – как-то это «блондин» очень уж издевательски прозвучало. – Кто амир?

– Воевал в джамаате А́слана аш-Шишани, пока он не стал шахидом. Потом Султан амиром стал, тоже чеченец.

Допрашивающий кивнул и что-то пробормотал на родном языке. Судя по интонации «Ну, а кто ж ещё может командиром быть». Вопросы, впрочем, не закончились.

– У А́слана как фамилия была? Как погиб?

– Самраилов. «Градами» накрыло, когда нас к заводам перебрасывали.

Интересно, а он сам-то в курса́х? Или на понт берёт? Скорее всего, в курса́х – у нохчей тут мафия та ещё, все друг друга знают, рука руку моет.

– Султан? – чеченец задал следующий вопрос, никак не прокомментировав ответы.

– Фамилию не знаю, он не говорил. Вроде в Астрахани где-то ментом работал раньше. Говорили так. Стал шахидом на заводах, мы там амалию делали.

Марата вдруг скрутило, и купленная с утра на рынке шаурма изверглась под ноги брезгливо отскочившего старшего чеченца.

– Поаккуратнее! На ботинки попадёшь – вытирать заставлю! Амалию он делал… После Султана кто стал амиром? Сейчас у кого ты? И почему здесь?

Темп допроса возрос – моджахеды явно задержались на месте акции дольше, чем планировали.

Выпрямившись и вытерев рукавом остатки рвоты с бороды, Марат постарался отчеканить как можно более гордо:

– После Султана я амиром стал! Про амалию на аэродроме слышал? – он сделал паузу, заставив допрашивающего кивнуть. – Я делал! Здесь, потому что нас от своих отрезали во время боя, почти все братья стали шахидами. К своим не пробиться, я знаю, что возле Эс-Сухны братья воюют – взяли таксиста, поехали сюда.

– Хм… – шрамолицый задумался. – Хм…