Шанталь, или Корона против 2

В тот момент я с четкостью осознала: не боюсь возвращения в столицу, суда, встречи с императором. Разве что свекрови немного побаиваюсь…

– Что вы там застряли? Или передумали?

Ехидный старческий голос прозвучал так, будто служитель стоял в паре метрах от нас. Я напрягла зрения, вглядываясь в темноту – никого.

Что-то древнее ощущалось в этом храме. Он ни разу не походил на посвященные обоим богам храмы столицы, где всегда на одной половине горел свет. Но тьма не была враждебна. Наоборот, я чувствовала поддержку, точно в детстве, когда мать держала меня за руку.

– Как он себе это представляет? – проворчал Леон, продвигаясь медленно, на ощупь по храму. Я держалась позади, и все преграды, на которые мы натыкались, доставались жениху. Попыталась шагнуть вперед, но тут же ойкнула, ушибя бедро о невидимый угол.

Леон мгновенно вернул меня на место – за спину и предложил:

– Шанталь, ты хочешь шокировать служителя, приехав к венчальному камню на моей шее?

Представила себе это зрелище, понимая, что с Леона станется выполнить угрозу, и помотала головой, потом спохватилась – в темноте же не видно – и заверила мужчину:

– Все-все, никуда не лезу, держусь позади.

– Всегда бы так, – намекнул Леон, но я сделала вид, что намек не поняла. Сам сказал, я в дядю пошла, и ему самому не только жена нужна, а еще и напарница. Так неужели я стану прятаться за его спиной?

– Шанти! – рыкнул «напарник», теряя терпение. Подхватил на руки, забросил на плечо и потащил к венчальному камню. Дикарь!

А все-таки мы удивительно подходим друг другу. Я – весьма странная по меркам высшего общества дарьета, да и он – неправильный дэршан. Но этот, вполголоса ругающийся, мужчина, несший меня на плече к венчальному камню, ужасно, до дрожи мне нравился. До неприличного жара в теле. До слабости и полного помутнения в голове.

Я сходила с ума. От себя, от своих желаний. От собственной смелости – еще бы мы собирались не просто бросить вызов воле императора, а нарушить с десяток законов общества. И хотелось встать, подбоченясь, точно продавщица пирожков на рынке, и смачно так сплюнуть, как она всегда делала, когда видела мундиры стражников:

– А вот вам всем! – добавляя неприличный жест.

За что так не любила служителей короны Толстая Дарра, я не знала. А вот маме чуть дурно не стало от увиденного, и меня долго потом на рынок не брали. Давно было, а как врезалось в память.

Меня осторожно поставили на пол, но отпускать не собирались. Леон прижал к себе, точно боясь, что я сбегу или передумаю.

Пока мы добирались до камня, огоньков добавилось, и теперь целый десяток их горел вокруг нас. Рваный свет мешался с тенями, дрожал, отчего казалось, что венчальный камень дышит, будто живой.

Одна часть камня была выкрашена в черный цвет, вторая – в белый, а посередине, наполовину вмурованная в камень, стояла чаша с виной и водой. В детстве я верила – сила богов позволяет двум жидкостям не смешиваться, деля свет и тьму пополам. Ровно до того момента, когда старшая сестра снисходительно пояснила, что все дело в стеклянной пластине. Кажется тогда, я начала прозревать – мир взрослых не столь привлекателен, как его воображают себе дети. А еще он крайне скуден на чудеса.

– Свет и тьма, разделенные природой на день и ночь, смешиваются на закате и на рассвете.

Голос служителя звучал скрипуче и слабо, но потом окреп, разносясь по пустому храму и отражаясь от его стен.

– Мужчина и женщина, разделенные богами две половинки, становятся единым целом в браке.

Света трепещущих огоньков ламп едва хватало, чтобы осветить стену с выступами, меня с Леоном и сам венчальный камень. Служитель произносил слова ритуала откуда-то из темноты, и меня накрывало чувство нереальности происходящего – будто нас венчала сама Великая мать. И сейчас в храме не было никого, кроме нас двоих.

– Рассвет или закат. Новая жизнь или смерть. Тьма или свет. Воля богов. Выбор ваш.

Выбор наш. Что принесет нам брак? Будет ли он светлым, как день, или темным, как ночь?

Я украдкой взглянула на Леона. В пляшущем свете ламп его лицо выглядело старше. Беспокойная складка залегла меж бровей. Фамильный императорский подбородок казался упрямее обычного. А ведь Леону не легко было принять решение пойти против всех. Волна запоздалого страха холодом поползла по спине. Что мы делаем?!

Словно что-то почувствовав, Леон повернулся ко мне. Прочитал панику во взгляде, мягко улыбнулся, притянул к себе. Успокаивающе погладил по спине.

– Я боюсь, – призналась, уткнувшись носом в его грудь, – боюсь за тебя.

– Маленькая моя, ты же ничего не боишься.

Наглая, но такая приятная ложь.

– А если у нас не получится, сбежим. Во Фракании отличный климат. Купим дом на побережье, заведем живность и станем жить как простые люди.

– Только не во Фраканию, – простонала, вспоминая клубнику и свое вынужденное отравление.

– Хорошо, куда захочешь, – шепотом добавил Леон, потому как позади нас раздалось предупредительное покашливание. Ой, кажется, мы часть ритуала проболтали. Неудобно-то как!